Ледяные объятия. Екатерина Шрейбер

мясными пирогами, свежими огурцами, только что порезанными лимонами, сладким фруктовым вином. Вот было бы чудо, если бы в эту минуту из дальней комнаты вышел отец. Она помнила о нём меньше, чем хотела бы: высокий рост, крепкие руки, чёрные усы, фланелевая рубашка, запах табака. Отец иногда брал её к себе на работу, в трамвайное депо, где работал механиком, показывал жуткие неподъёмные инструменты, рычаги, колёса, сажал в кабину вагона, а Света вдыхала запахи металла, машинного масла, пластика и не могла поверить, что другим детям нельзя здесь находиться, а ей, особенной, любимой дочке, можно.

      Он умер, когда Свете было десять, а Вадику четыре. Брат наверняка почти ничего не успел запомнить об отце. И эта мысль была так же ужасна, как его смерть.

* * *

      Моргнув от неожиданности, Света сощурила глаза. Из комнаты вышел мужчина. Невысокий, поджарый, почти седой, но с роскошными чёрными усами и длинной бородой.

      Мама представила их друг другу:

      – Это Герам, это Света. А там, где-то на кухне, моя внучка Алина.

      Мужчина подошёл, взял Свету за кончики пальцев и, совершенно не стесняясь, поцеловал руку.

      – Рад с вами познакомиться.

      Опешив, Света лишь кивнула и выдавила подобие улыбки. «Как я могла забыть? Мама же как-то раз говорила…»

      Скоро все уселись за стол и принялись за еду. Взяв рукой долму – маленький, завёрнутый в виноградные листья кусочек фарша, – Света обмакнула его в белый соус и отправила в рот. Свежий, слегка кисловатый вкус растёкся по языку, смешиваясь с сочной мясной начинкой. Она ахнула от удовольствия. Виолетта Николаевна тут же похвасталась, что это коронное блюдо Герама. Мама всегда отлично готовила, но в этот вечер они устроили настоящее кулинарное состязание, в котором победила, конечно, любовь.

      Герам, наполовину армянин, наполовину турок, овдовел много лет назад. Он жил по соседству с мамой и, как выяснилось, не один год ухаживал за ней, прежде чем переехал в этот дом. Своё жильё он отдал детям и внукам, которые приезжали во время отпусков и праздников. Работал садовником в одном из отелей неподалёку, и, кажется, ухоженность маминого сада была делом именно его рук.

      Света смущалась, замечая, как они смотрят друг на друга, каким чувством полны лёгкие касания, улыбки, шутки. Эти двое излучали свет: так выглядят люди, которые нашли в жизни что-то важное и ценное. В этом чужом сиянии вдруг начали таять старые обиды, злость, упрёки. Что-то тёплое окутало Свету, придало сил, вселило уверенность в лучшем. «Смогу ли я когда-нибудь, пережив то же, что пережила она, снова стать счастливой? Вот так просто, без громких слов, достижений, роскоши – просто почувствовать биение своего сердца, жизнь, которая наполняет каждую клеточку тела, радость от всего, что вижу вокруг?» Мысли текли неспешно, неловкость ушла, тело расслабилось, и вскоре Света начала клевать носом.

      – Вы устали с дороги, сходите в душ и баиньки, – предложила Виолетта Николаевна.

      – Нет! Аб-ри-ко-сы! – заявила Алина, тщательно выговаривая новое слово и