Время любить. Наталия Доманчук

воробья.

      Все уселись за стол, подняли тост за женщин и стали накладывать в тарелки закуски.

      Алю посадили с одной стороны от Алены, с другой был Сашка. Давид же сидел напротив них. Он растерянно и как-то безучастно ковырнул еду вилкой и поднес ко рту. Его взгляд был задумчивым и немного раздраженным. На Алену он не смотрел. Он как будто отключился, поедая нелюбимый салат.

      Алена хотела промолчать, но не смогла.

      – Как давно ты полюбил оливье? – спросила она даже не улыбнувшись.

      Давид сглотнул, кинул взгляд на Алену, потом вниз, как будто увидел содержимое своей тарелки впервые, и, продолжая ковырять салат, ответил:

      – Горошек сегодня мягкий, мне нравится.

      Алена поднесла полную вилку ко рту, прожевала и заметила:

      – Да. Сегодня он получился особенным. Исключительно вкусным!

      Краем глаза она наблюдала за Алей, которая за последнюю минуту уже, наверное, раз пять вытерла губы салфеткой.

      Игорь с Ильей завели разговор про путешествия, Сашка стал в очередной раз восхищаться Кенией, Давид пытался следить за их разговором, даже несколько раз кивнул близнецам, что согласен с их точкой зрения, но в мыслях явно был очень далеко.

      Попрощался он со всеми внезапно: поднес телефон к уху, а потом вдруг сказал, что ему срочно нужно идти, и убежал в прихожую.

      Сашка пошел его провожать, Аля в это время выпрямила спину и еще раз промокнула губы салфеткой.

      Уже перед сном, раз за разом прокручивая в голове этот эпизод, Алена все больше уверялась в том, что Аля и Давид знакомы.

      И пугало ее не их знакомство, а то, что Аля знала и была готова к тому, что сегодня она увидит Давида.

      Она ждала его. Поэтому так и нервничала, поэтому теребила подол юбки, вытирала губы салфеткой и почти ничего за вечер не съела.

      Для каждого дела под небом есть свой час

      Эти последние месяцы Алена больше всего не любила засыпать и просыпаться.

      Шел сто двадцать второй день, как ей не хотелось возвращаться в этот мир. Самым страшным было то, что она знала – ничего не изменится. Лучше не будет. Время не лечит. Оно – как мазь от ожогов – только притупляет боль. Но шрам все равно есть, он тянет, ноет, зудит.

      Время – это просто наркотик, который делает боль не такой острой, отвлекает, подсовывает новые проблемы. Как малого ребенка, чтобы он не плакал, завлекают игрушками, так и взрослых время пытается заманить новыми знакомствами и перспективами. А перед сном оно теряет эту власть, раны открываются, боль возвращается, тело саднит и ломит.

      А утром нужно начинать все сначала. Алена просыпалась и опять пыталась… нет, не забыть его… Она пыталась жить, дышать без любимого мужа. Но случайный запах его парфюма или любимая фраза из кинофильма опять и опять возвращали ее назад, взрывались, кололи острым ножом в сердце, бередили душу.

      Алена каждый день уговаривала себя, что нужно еще немного времени, и она обязательно научится. Научится жить без него, дышать, улыбаться. Но она знала, что не научится, а будет просто существовать.

      Хотя