Наследник Каладана. Кевин Андерсон

по этим равнинам. А мои предки объезжали этих диких животных, разводили их и участвовали в скачках. Они не похожи ни на одну другую породу в Империи, это самый ценный актив Дома Туллов, а также моя собственность по праву рождения. Их место здесь… а не в качестве экспонатов на какой-то далекой планете.

      – Я никогда не видела более красивых лошадей, – вздохнула Джессика, и это соответствовало истине. Она вспомнила, как ехала верхом на Тивви по лесной тропе, хотя тот проявлял некоторый норов. Эти же ошеломительные животные были совершенно дикими, могучими, как сама сила природы.

      Джандро оценил благоговейный трепет на ее лице.

      – Элегия не обладает таким количеством или разнообразием ресурсов, которые можно найти в других благородных мирах. На протяжении большей части нашей истории она оставалась дикой планетой, усеянной деревнями и населенной суровыми людьми, которые имели лишь волю к выживанию. Только за последние несколько столетий, когда Дом Туллов разбогател за счет экспорта, мы стали известны как один из Великих Домов Ландсраада. Но мы остались независимыми и по-прежнему высоко ценим чистоту крови наших дорогих лошадей. Они здесь не просто для продажи.

      Джессика смотрела, как табун диких лошадей перемещается по лугу, разбегаясь дугой от жужжащего летательного аппарата над ними, словно в безмолвном танце.

      – Так вот почему вы решили поддержать восстание? Оттого, что тяга к независимости – отличительная черта Дома Туллов?

      Этот вопрос волновал Джессику, поскольку виконт казался ей спокойным человеком, но никак не яростным зачинщиком беспорядков.

      – У меня есть на то свои причины, – ответил Джандро.

      Джессика знала о недавних событиях, когда команды сардаукаров прочесали Элегию в поисках каких-либо доказательств причастности к бунту, но ничего не нашли. Она не унималась:

      – Расправа над Домом Верденов спровоцировала вас?

      Виконт взглянул на нее с горькой улыбкой:

      – Ты имеешь в виду насильственное разрушение устоявшихся деловых связей? Потерю огромного дохода? – Его взгляд стал жестким. – Или убийство моего друга герцога Вердена, а также всей его семьи? Все невиновные. Ты уже встречалась с кем-нибудь из беженцев?

      – Простите, – прошептала Джессика. – Я понимаю, насколько глубока ваша рана.

      Джандро кружил над великолепными лошадьми, которые продолжали разбегаться в опускающихся на землю сумерках.

      – Но я ведь депутат Ландсраада с хорошей репутацией. Требуется экстраординарный катализатор, чтобы подтолкнуть уважаемого дворянина к настоящему восстанию против Дома Коррино.

      – Тогда почему вы пошли на это?

      Виконт коротко рассмеялся, сменил курс и направился обратно к холмам.

      – Потому что я ненавижу Императора Шаддама.

      Его прямота удивила Джессику.

      – Ненависть – это очень сильное слово.

      – Ты права, но в данном случае – точное. – Джандро с тоской посмотрел сквозь прозрачный