Обеспечение: Софт. Тело. Руди Рюкер

его Кобб. Знаменитые слова снова придали гулкость его голосу. – «Когда придет мне время умирать, я сделаю это один. Так что покуда я жив, не мешайте мне жить так, как мне нравится».

      Фаркер покачал головой:

      – Взгляни правде в лицо, Кобб. Если бы ты не пил, ты мог бы заработать большие деньги. Гораздо больше, чем заработал с бутылкой в руке.

      Решительным жестом Фаркер отверг возражения, уже готовые сорваться с губ друга.

      – Мне пора возвращаться. Счастливо.

      – Пока.

      Кобб добрел до конца асфальтовой дорожки, перевалил через небольшую дюну и вышел на пляж. Сегодня на пляже не было ни души, и он уселся под своей любимой пальмой.

      Время от времени налетал легкий бриз. Принося с собой мелкие песчинки, ветер ласкал лицо Кобба, забирался под его белоснежные усы. Дельфины больше не появлялись.

      Прихлебывая шерри, он предался воспоминаниям. Думать можно было обо всем, кроме двух вещей: собственной смерти и жены Верены, которую он бросил. Шерри помогал ему удерживаться вдали и от того, и от другого.

      Солнце уже клонилось к закату, когда перед ним появился незнакомец. Широкоплечий и стройный, сильные руки и волосатые ноги, округлая белая борода. Как у Санта-Клауса или Эрнеста Хемингуэя в тот период, когда он решил испробовать на себе свою охотничью двустволку.

      – Привет, Кобб, – сказал ему мужчина. Незнакомец был в солнечных очках и имел вид странно-тревожный. Его шорты и спортивная рубашка блестели.

      – Не хотите глотнуть? – Кобб протянул незнакомцу полупустую бутылку. «С кем это я разговариваю? – подумал он. – Если только это вообще мне не мерещится».

      – Нет, спасибо, – поблагодарил незнакомец и уселся рядышком на песке. – На меня эта штука совсем не действует.

      Кобб посмотрел на мужчину внимательней. Что-то в нем показалось знакомым…

      – Пытаетесь вспомнить, где меня видели? – спросил его незнакомец. – Все очень просто: я – это вы.

      – Кто?

      – Вы – это я.

      Незнакомец улыбнулся Коббу его собственной, скупой и жесткой улыбкой.

      – Я механическая копия вашего тела.

      Лицо было здорово похоже, и даже шрам, виднеющийся в незастегнутой рубашке, был на месте. Шрам от сердечного трансплантата. Единственное, чем двойник отличался от Кобба, было неравнодушие к окружающему, подвижность и здоровье, которым от него так и пышело. Ладно, назовем его Кобб Андерсон – второй. Кобб-второй не пьет. Кобб почувствовал зависть. После того как ему сделали операцию и он бросил жену, у него не было ни одного целиком трезвого дня.

      – Откуда вы взялись?

      Робот развел рукой, держа ее ладонью вверх. Коббу понравилось, как этот жест выглядит со стороны.

      – Этого я сказать не могу, – ответила машина. – Вы же знаете, как к нам относится большинство людей.

      Кобб со смешком кивнул. Уж кто-кто, а он это знает. Вначале, после того как было объявлено, что первый лунный робот Кобба прошел все ступени саморазвития и превратился в боппера, публика готова была его, Кобба,