Анафем. Нил Стивенсон

скорее вопрос акцентов. Я и впрямь верю в то, что говорил про общность. И вы тоже, потому что тогда со мной согласились.

      – Насколько такие умонастроения модны в вашем конценте?

      При этих словах женщина скривилась, как будто от нехорошего запаха, и, повернувшись к мужчине, сказала тихо:

      – «Мода» – уничижительный термин, не так ли?

      Тот продолжал, не спуская с меня глаз:

      – Хорошо. Многие ли у вас думают так же, как ты?

      – Это типичный процианско-халикаарнийский спор, – сказал я. – Инаки, следующие путём Халикаарна, Эвенедрика и Эдхара, ищут истину в чистой теорике. Проциане-фааниты с недоверием относятся к самой идее абсолютной истины и более склонны считать историю Кноуса сказкой. Они на словах признают Гилею ради того, что она символизирует, и потому что она не так плоха, как её сестра. Однако они верят в ГТМ не больше, чем в небеса.

      – А эдхарианцы верят?

      Женщина стрельнула в него глазами, и он уточнил:

      – Я назвал эдхарианцев только потому, что здесь, как-никак, концент светителя Эдхара.

      Будь этот человек моим фраа, я бы говорил свободнее. Однако он был мирянин, причём чересчур осведомлённый, и держался как большая шишка. Даже и так, в первый день аперта я мог бы что-нибудь брякнуть. Однако наши ворота стояли открытыми десять дней, и я успел восстановить некоторые зачаточные социальные навыки, поэтому ответил не за себя, а за свой концент. Точнее, за эдхарианский орден, поскольку все эдхарианские капитулы мира считают наш концент своей колыбелью, и у них на стенах висят изображения нашего собора.

      – Если бы вы спросили эдхарианца напрямик, он бы не спешил в этом признаваться, – сказал я.

      – Почему? Ведь здесь концент светителя Эдхара.

      – Он был расформирован, – сказал я. – После Третьего разорения две трети эдхарианцев перевели в другие конценты, чтобы освободить место для капитулов Нового круга и реформированных старофаанитов.

      – А, так власти внедрили сюда проциан, чтобы за вами приглядывать?

      Тут уж женщина не выдержала и предостерегающе взяла его за локоть.

      – Вы, похоже, считаете меня эдхарианцем, – сказал я. – Но я ещё не прошёл элигер и не знаю даже, примет ли меня орден светителя Эдхара.

      – Что ж, желаю тебе в него вступить. Ради твоего блага.

      Разговор становился всё более странным, и теперь я уже не понимал, как отвечать. По счастью, на помощь пришла женщина:

      – Просто из-за того, что происходит вокруг небесного эмиссара, мы по пути сюда обсуждали, не оказывается ли на инаков давление. И хотели понять, не отражают ли твои взгляды на Деату и Гилею некое мирское влияние.

      – Занятно, – отвечал я. – Кстати, о небесном эмиссаре я услышал всего несколько дней назад. Если мои взгляды на Деату и Гилею что-нибудь и отражают, то лишь мои последние размышления.

      – Очень рад.

      Мужчина повернулся ко мне спиной. Женщина через плечо бросила: «Спасибо», и они оба зашагали к клуатру.

      Довольно скоро часы начали вызванивать провенер. Я прошёл через унарский