Анафем. Нил Стивенсон

как мастеру Флеку – про столетников, поэтому разговор на какое-то время заглох, и я успел всё записать. Стыд прошёл, как икота, – я и не заметил когда. Мастер Флек, решив, что беседа окончена, повернулся к лесам, которые его помощники воздвигли под гнилой балкой.

      – Отвечая на твой вопрос, – сказал фраа Ороло.

      – Какой вопрос?

      – Тот, который ты задал минуту назад – если я хочу узнать, что творится в экстрамуросе, почему просто не проспилить.

      Мастер тихонько ойкнул, дивясь, как долго фраа Ороло удерживает в памяти всё сказанное. «Я страдаю синдромом избыточного внимания», – часто говорил фраа Ороло, как будто это смешно.

      – Во-первых, у нас нет спиль-агрегата.

      – Спиль-агрегата?

      Фраа Ороло взмахнул рукой, как будто разгоняя туман лингвистической путаницы.

      – Предмета, посредством которого вы проспиливаете.

      – Если у вас есть старый фарспарковский резонатор, я могу принести деконвертер, у меня валяется в мусоре…

      – Фарспарковского резонатора у нас тоже нет, – сказал фраа Ороло.

      – А почему вы не купите новый?

      Ороло надолго замолчал. Я чувствовал, что в голове у него копятся новые неловкие вопросы: «Считаете ли вы, что у нас есть деньги? Что мирская власть нас охраняет, потому что мы сидим на груде сокровищ? Что наши милленарии знают, как превращать низшие металлы в золото?» Однако фраа Ороло совладал со своим порывом.

      – Мы живём по картазианскому канону, и нам дозволены только мел, чернила и камень, – начал он. – Но есть и другая причина.

      – Ну и какая же? – Мастера Флека явно раздражала чудная привычка Ороло объявлять, что он скажет, вместо того чтобы просто сказать.

      – Трудно объяснить, но для меня навести на что-либо воспринимающее устройство спиля, или фарспарковскую камору, или как вы это называете…

      – Спилекаптор.

      – …не есть способ извлечь существенное. Мне нужно, чтобы другие люди вытащили суть посредством всех своих чувств, обработали в голове и перевели в слова.

      – В слова, – повторил мастер и пристально оглядел библиотеку. – Завтра вместо меня придёт Кин, – объявил он и добавил, как будто оправдываясь: – Мне надо поставить новые кланексные компенсаторы, а то, на мой взгляд, дерево ветвлений немного зашумлено.

      – Я понятия не имею, что это значит, – заметил Ороло.

      – Неважно. Ему вы и зададите свои вопросы. У Кина язык хорошо подвешен. – Мастер в третий раз за три минуты посмотрел на экран своей жужулы. Мы велели ему отключить все коммуникативные функции, но жужула по-прежнему могла служить карманными часами. Мастеру, видимо, было невдомёк, что за окном – часы пятьсот футов высотой, смотрят прямо на него.

      Я поставил точку в конце предложения и отвернулся к книжному шкафу, боясь, что по моему лицу расплывается улыбка. «Завтра вместо меня придёт Кин» прозвучало так, будто мастер придумал это прямо сейчас. Фраа Ороло наверняка тоже почувствовал враньё. Если бы я неосторожно взглянул сейчас на него, то рассмеялся, а он – нет.

      Часы