Замок на песке. Колокол. Айрис Мердок

Нэн, выглянув, замахала в ответ, – и состав скрылся за поворотом в зеленой гуще деревьев.

      Мор задумчиво спустился с платформы. Отдал свой платформенный билет. На освещенной солнцем пыльной станционной площади сейчас, после того как состав скрылся вдали, стало совсем тихо. Мор остановился, захваченный каким-то неясным чувством радости, и в тишине утра послышалось ему обещание чего-то очень, очень хорошего. Он ждал. И вдруг из самых глубин его существа с сокрушающей силой возникло понимание. «Я влюблен в мисс Картер». Мысль эта обрела форму столь неожиданно, что он, упершись взглядом в пыльную землю, едва устоял на ногах. «Со мной что-то случилось. Я влюблен. Нет, не просто влюблен, а люблю отчаянно, страстно». И вместе с пониманием этого на него нахлынуло невыразимое чувство блаженства. Он стоял, как и прежде, не отрывая глаз от земли, но теперь ощущал себя так, будто оказался в центре вселенной, начинающей медленно вращаться вокруг него.

      Дыша полной грудью, слегка покачиваясь на каблуках, он улыбался сухой земле. «Должно быть, я сумасшедший», – с улыбкой говорил он себе. Слова возникли и улетели, как листья в огонь. Медленным шагом прошел он по площади к калитке. Калитка была деревянная. Он с нежностью провел рукой по доскам. Сухое шершавое дерево, теплое, прекрасное. Отломил щепочку. Все с той же улыбкой. «Ну что с меня взять, я ведь сумасшедший», – дрожала в нем прежняя мысль. И тут же явилась следующая: «Я должен ее увидеть. Как только ее увижу, сразу пойму, как поступить дальше. Я пойму, когда ее увижу. Ее увижу».

      Стремительно выйдя за калитку, он быстро пошел, едва ли не бегом побежал, по дороге, ведущей к школе. До нее было неблизко. Солнце горячило лоб, в душном воздухе трудно было дышать. Задыхаясь, он бежал. Туда, где в гараже посреди «учительского» садика ждал его велосипед. В легких не хватало воздуха, руки и ноги болели от напряжения, но желание видеть мисс Картер теперь стало настолько сильным, что заглушало любую физическую боль. Вот и здания школы показались. Но от волнения он уже не мог бежать, а просто пошел медленным шагом. Если бы кто-то сейчас шел с ним рядом, то слышал бы, как тяжело он дышит, видел бы, как искажено его лицо. Собрав последние силы, он подбежал к гаражу.

      Взяв машину за руль, как дикого зверя за рога, он вытащил ее на свет божий. Оказалось, что колесо спустилось. Он бросил велосипед на землю и с громким проклятием пнул колесо. Придется поехать на чужом. И тут вспомнил, что в 11.15 у него в шестом классе урок истории. Но теперь его ничто не могло остановить. И хотя он уже не задыхался, но боль не отпускала, боль, от которой он готов был кричать, – жажда видеть ее. Оседлав схваченный наугад велосипед, он кое-как проехал по дорожке, потом к воротам, потом через шоссе и вверх, к железнодорожному переезду.

      Склон шел вверх немилосердно круто, и как он ни жал на педали, ехал все тише и тише и наконец совсем завяз. Пришлось слезть и вручную вести велосипед. Добравшись до верха, он поехал вниз, и когда на миг в отдалении перед ним мелькнуло Брейлинское Подворье, он беззвучно прошептал: «Рейн». Изо