S-T-I-K-S. У каждого своя дорога. О.Шеллина (shellina)

веществу необходимо попасть в кровь, а для этого нужно время. Эти несколько минут Грубер мужественно сражался с болью. Его даже пару раз вырвало, но боль от этого не уменьшилась. Почему-то появилось ощущение, что стоит ему пойти туда, куда его тянуло, и боль сразу же станет меньше.

      Наконец лекарство подействовало и наступило долгожданное облегчение. Грубер закрыл глаза и повалился на землю, даже не сдерживая стона.

      Урчание, раздавшееся совсем близко, заставило Грубера распахнуть глаза.

      То, что он увидел перед собой, заставило его зажмуриться, но затем инстинкт самосохранения взял верх, и он снова открыл глаза, пытаясь сосредоточиться на стоящей невдалеке женщине, а не на том, что эту женщину окружало.

      Это была та самая женщина, которая выбегала из города, когда они с Гансом прятались в зеленке, кажется, ее звали Кристина. Но узнал ее Грубер только по сарафану, в остальном же она ничем не отличалось от классического зомбака. Даже передвигалась очень медленно, неестественными, дерганными движениями. А еще она громко урчала, и целенаправленно двигалась в сторону Грубера, явно с гастрономическими намерениями. Из перекошенного рта только что слюна не капала. Оценив расстояние между ними, Грубер задумался: проще всего было быстро уйти от нее, но Ганс предупреждал, что зараженные обладали ненормальной целенаправленностью, то есть, эта переродившаяся дамочка могла упрямо двигаться за ним, время для нее уже было неактуально, тем самым демаскировав его. С другой стороны, стрелять – это привлечь к себе внимание тварей посерьезней, чем эта едва стоящая на ногах особь.

      Грубер повел плечом, ну что же, хоть винтовка при нем, значит, какую бы хрень он не творил, находясь в полузабытье, о собственной безопасности ему хватило ума позаботиться. На другом плече висела сумка.

      Наконец, он принял решение и осторожно, стараясь не совершать резких движений, снял винтовку и положил на землю, а затем, то же самое сделал с сумкой.

      – Идиот, почему я сразу его не достал? – пробормотал Грубер, вытаскивая из сумки великолепный охотничий нож, в кожаных ножнах.

      И все-таки разум не совсем покидал зараженных, или включались какие-то ассоциативные цепочки в больном мозге, подсказывающие на уровне примитивнейших инстинктов, что что-то представляет угрозу. Грубер пришел к этому выводу, когда медляк, шедший на него, внезапно, прилагая все доступные для него силы, ускорился, едва в свете догорающих пожаров сверкнуло лезвие ножа.

      – Извини, дорогуша, ничего личного, – несмотря на то, что медляк был физически сильнее Грубера, ему не хватало ловкости, чем Грубер и воспользовался, одним прыжком очутившись у измененной за спиной. Схватить за длинные волосы, резко дернуть голову на себя, открывая шею, хорошо отточенным движением перерезать глотку, четко попадая между хрящами трахеи и перерезать сонные вены и артерии – все это заняло у Грубера меньше минуты. – Я превращаюсь в мясника. Это, говорят, весьма почетная профессия, – он говорил