Лучшая девочка на свете. Сказки для взрослых. Стейси Анна

Мне просто слов не хватало выразить свое негодование.

      Дальше – больше. Болтливая тетка в фойе оказалась матерью Зои. Как только мы вошли в фойе, все мокрые и трясущиеся, завернутые в намокшие полотенца, которые ничуть не грели, она сменила выражение лица с веселого на высокомерно-гневное и обрушилась на ребенка с силой той самой волны из бассейна, а может, и чего-то посильнее.

      – Кто тебе разрешил из каюты выходить? Будешь наказана на три дня! Будешь сидеть одна и никуда не выйдешь! – она схватила Зои за руку, дернула ее резко и потащила в каюту с такой скоростью, что Зои еле успевала перебирать ножками. У нее даже не получилось обернуться и попрощаться со мной.

      Видимо, бедняжка привыкла к такому обращению и понимала, что с мамой лучше не спорить. Чтобы не сделать себе хуже.

      Я в растерянности стояла в холле – вода продолжала течь с меня на лакированный пол. Я была странная и некрасивая. Мои мокрые волосы лежали на голове черт-те как. На мои колени было страшно смотреть: кровоточащие царапины, кровоподтеки, синяки. На руках и локтях картина не лучше: содранная кожа начинала саднить, все раны начали ныть одновременно. Люди кругом тоже были растеряны, видимо, не понимая, какую помощь мне предложить. Да и предлагать ли вообще?

      «Все-таки взрослые такие придурки», – подумала я, удаляясь к себе в каюту под горячий душ, в чистое белье и мягкую кровать.

      – Как вы чувствуете себя? – спросил меня мой психолог.

      – По-разному, – ответила я. – Есть радость от того, что я спасла Зои. Я – молодец! Но есть и злость. Злость на всех этих дебильных взрослых вокруг, которые чуть не загубили ребенка, да еще ей же это в вину и поставили.

      – А что бы вы могли или хотели бы сказать этим взрослым? – спросил психолог.

      – Да о чем с ними говорить? Это же совершенно бесполезно. Они же все придурки!

      – Эй, но мы же с вами тоже взрослые. Мы что, тоже придурки? – не унимался он.

      – Ну мы нет, мы не такие, – насупившись, пробурчала я.

      – А в чем отличие их от нас?

      – В том, что и я, и вы совесть имеем и мозги, а они – нет!

      – И как это для вас: общаться с людьми без совести и без мозгов?

      – Обесточивает… я не понимаю, к чему там можно апеллировать – мозгов нет, души нет, совести тоже…

      – А как вы себя чувствуете при этом?

      – Как Зои… беспомощной и… остекленевшей.

      – А что же ваш подросток? – продолжал копать психолог. – Что бы он ответил?

      – Да он что, он и разговаривать с этими полудурками не желает!

      – А ваш взрослый? Что же ваш взрослый? Мог бы он защитить и малышку, и подростка?

      – А знаете что? – вдруг говорю я. – У меня нет ни малейшего желания взрослеть! Да, ни малейшего! Как только я повзрослею, я тут же превращусь в придурошного взрослого. Я забуду, какой была. Я забуду обо всем том, что причиняло мне боль в детстве и в отрочестве, и буду своим поведением причинять боль своим детям. Вы посмотрите вокруг: это ведь со всеми происходит!

      – Ну