Сага о Великой Степи. Мурад Аджи

Выходит, Россия – это и колония Запада, и его дочь-союзница, христианская империя, которая не знает себя, но постоянно ощущает внутри себя боль и неудобство. Она, как пика, нацелена на Восток, одновременно являясь частью этого Востока. Она едина в двух лицах: палача и его жертвы. Увечит себя сама.

      Москва любила подчеркнуть эту редкую свою особенность, подчеркивала войнами с ближними и дальними соседями… А сколько карательных экспедиций провела она внутри страны. На покорении собственного народа взрастала российская армия, подвиги одного Суворова чего стоят – миллионы трупов на руках генералиссимуса, которого и ныне с ужасом вспоминают башкиры, ногайцы, не забывшие тот страшнейший геноцид.

      Рим поставил Романовым две глобальные цели – физическое уничтожение татар (так назвали российских тюрков) и создание военного плацдарма для нападения на мусульманский мир. Как видим, в Третьем Риме духовного было мало, зато политики хоть отбавляй: ему предназначалось захватить Кавказ (Кавказскую Албанию) и «остатки» Дешт-и-Кипчака (земли нынешнего Казахстана)… Впрочем, зачем пересказывать здесь то, что давно описано в моей книге «Тюрки и мир: сокровенная история».

      …Отвечая на ваш вопрос о патриотизме, скажу: как романовское творение Россия не прельщает. Мне, тюрку, она враждебна. На протяжении веков Романовы миллионами уничтожали моих предков, клеветали на мою культуру, фальсифицировали мою – русскую! – историю, унижая «тюркскую» Русь. Быть патриотом такой России значит быть предателем своего народа. Не хочу.

      Но как отнестись к сегодняшнему, крайне неопределенному понятию «Россия», что явилось миру после распада СССР, я откровенно не знаю. Если она продолжательница романовской традиции, очень и очень плохо. Если нет, при чем тут «Россия»? Это топоним, составленный по грамматическим правилам Рима из слова «Русь», его подноготную выдает окончание, означающее «территория, подвластная папе». Как – Италия, Румыния, Словения и другие. К месту замечу, такого же глубинного разбора просит и другой привычный топоним – Европа и в нем «гуляющее» окончание.

      В. И. Суриков. Утро стрелецкой казни. Третьяковская галерея. Москва. 1881 г.

      Увы, неудачно выбранное имя страны показало невежество демократов, которые, затеяв «перестройку», толком так и не вошли во власть – мое предположение уместно. Действующие после распада СССР политики не знали, как появились имена их стран, им голову пьянило хлесткое слово «независимость». Даже африканцы оказались умнее: после освобождения от колониализма первым делом они убрали колониальные вывески. Наши этого не сделали, но День независимости ввели, тем запутав себя и свою «демократию».

      Пример тому Казахстан, Кыргызстан, Азербайджан, где даже не сразу поняли, что случилось тогда в Беловежской пуще.

      Не исключаю, сегодня слово «Россия» демонстрирует желание каких-то кругов вернуться в досоветское прошлое, и топоним сигнализирует о том желании. Ныне, как видим,