Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди. Карина Демина

лишая что воли, что сил, но иного свойства, подталкивающий к деяниям вовсе безумным.

      Кто-то вздохнул. Кто-то поднялся, но тут же сел. Запахло сигаретным дымом, и тоненький девичий голосок затянул было молитву Иржене, да она оборвалась резко, нитью.

      – Прошу сохранять спокойствие. – В черном проходе появился проводник. Фигура его, очерченная единственно светом масляной лампы, казалась на удивление огромной, будто бы за прошедшие часы человек мало того что вырос на полголовы, так изрядно раздался вширь.

      – Что происходит? – нервически поинтересовался мужской голос.

      И вспыхнул еще один огонек, на сей раз бледно-зеленый, самого что ни на есть магического свойства. Любопытно. Выходит, паренек-то непростой… нет, в том, что простых людей в оном вагоне нет, Себастьян не сомневался и Сигизмундуса с его бурчанием, что подобное любопытство ни к чему хорошему не приведет, заткнул.

      – Приграничный досмотр.

      Евдокия села. Сонно потянулась и так же сонно спросила:

      – А нам не говорили, что досмотр будет. – Голос ее был капризен.

      – Новое распоряжение…

      – Я, может, не хочу, чтобы меня досматривали…

      Проводник не поленился надеть форму железнодорожного ведомства. А форма-то новая, необмятая… значит, досматривать будут не свои…

      – Ежели панночка не желает быть досмотренною, то пускай скажет о том войсковым. Всех прошу покинуть вагон…

      – Все хорошо. – Себастьян подал руку. – Главное, не нервничай… и не спеши.

      Первой из вагона вышла панна Зузинская с выводком невест. И Нюся не упустила случая одарить коварного обманщика, каковым она вполне искренне полагала Сигизмундуса, гневливым взглядом. Это ж надо было такому случиться, чтобы взял да порушил светлые девичьи мечты.

      Планы расстроил.

      Она уже, может, придумала себе не только жизнь до самой старости, но и похороны сочинила, красивые, с песнопениями, жрецом из соседних Гостюшек да блинною неделей. А он, поганец этакий, и не глядит в Нюсину сторону. Не жрец, конечно, студиозус. Небось из-за сродственницы своей, которая про Нюсю гадостей наговорила… а как иначе-то?

      – Погоди еще. – Себастьян придержал Евдокию, пропуская и молчаливую девицу, и монахинь, и печального некроманта, на лице которого застыло выражение мрачной решимости.

      Никак из дому сбег.

      – Веди себя естественно…

      – Это как? – Евдокия с трудом подавила зевок. Даже совестно стало: ночь, досмотр непонятный, все переживают, а ее вот в сон тянет.

      – Как до того…

      – Думаешь…

      – Полагаю, – Себастьян прихватил кожаный портфельчик с оторванною ручкой, – что существует некая вероятность, что меня… скажем так, желают вернуть на путь истинный. Всего-то и надо, что передать прямой приказ, печатью заверенный. Дуся… вот чтоб я хоть раз еще кровью поклялся!

      Он спустился по шаткой лесенке первым и был столь любезен, чтобы руку подать.

      – Где это