Осторожно: безумие! О карательной психиатрии и обычных людях. Мишель Фуко

и вместе потянуть житейскую лямку?»

      При этом он был так юмористически радостно настроен, что мне было гораздо легче отказать ему, чем д-ру Сьюарду; я ответила ему так ясно, как только сумела, что относительно ковыляния ничего не знаю, ничего не понимаю, вовсе не сокрушена и никаких лямок тянуть не желаю. Тогда он сказал, что ему все кажется очень ясно. Затем, дорогая моя, не успела я и слова сказать, как он разразился целым потоком любовных признаний, положив к моим ногам душу и сердце. На этот раз у него был такой серьезный вид, что я никогда больше не буду думать, будто беспечные мужчины всегда шутливы – нет, иногда они бывают и серьезны. Мне кажется, что он заметил что-то такое в моем выражении лица, что его задело за живое, так как он на минуту замолчал, а потом заговорил с еще большим жаром, с таким жаром, что за это одно я могла бы его полюбить, если бы мое сердце было свободно:

      «Люси, вы девушка с чистым сердцем, я это знаю. Я бы не был здесь и не говорил бы с вами о том, о чем говорю сейчас, если бы не знал, что вы прямая, смелая и правдивая до глубины души. Поэтому прошу вас сказать мне прямо, как честный человек сказал бы своему другу – есть ли у вас кто-нибудь в сердце, кого вы любите? Если есть, то даю слово никогда больше не касаться этого вопроса и остаться, если вы позволите, только вашим искренним другом».

      «Да, я люблю другого, хотя он до сих пор еще не признавался мне в любви…». Я была права, что сказала ему все откровенно, так как после моего признания он как бы преобразился и, протянув руки, взял мои – кажется, я сама протянула их, – и очень сердечно произнес:

      – Спасибо, мужественная девушка. Лучше опоздать, сделав предложение вам, чем вовремя выиграть сердце всякой другой девушки. Не плачьте, дорогая! Не стоит из-за меня волноваться, я тверд и не пропаду, и стойко перенесу свою неудачу. Но если тот малый, не подозревающий о своем счастье, не скоро догадается о нем, то он будет иметь дело со мною. Маленькая деточка, ваша искренность и честность сделали меня вашим другом; имейте в виду, это встречается реже, чем возлюбленный; во всяком случае, друг менее эгоистичен. Дорогая! мне придется совершить довольно длинное, тоскливое путешествие, пока я не отправлюсь к праотцам, поэтому очень прошу подарить мне один поцелуй – это озарит мою мрачную жизнь; вы имеете право осчастливить меня им, конечно, если только захотите, дорогая, ведь тот замечательный малый – он должен быть замечательным, иначе вы бы его не полюбили – еще не делал вам предложения.

      Этим он меня окончательно победил. Мина, ведь это было мужественно и нежно и благородно для соперника – не правда ли? И при том он был так опечален; я нагнулась к нему и поцеловала его.

      Он поднялся, держа мои руки в своих и, когда посмотрел мне прямо в лицо, я ужасно покраснела; затем он сказал:

      – Маленькая деточка, вот я держу ваши ручки, вы меня поцеловали; если после всего этого мы с вами не станем добрыми друзьями, то больше случая не представится. Благодарю вас за вашу нежность и честность по отношению ко мне