Мы из Кронштадта. Том 1. Николай Берг

моментально, даже толком не догордившись как следует.

      Просыпаюсь оттого, что чувствую на себе взгляд. Сначала первая мутная мысль, скорее даже не мысль, а какой-то огрызок таковой, что это опять Лихо приперся за жратвой и на меня своим оком таращится. К счастью, это не он, здесь есть еще кому на меня смотреть.

      – Как насчет завтрака в постель? – спрашиваю я Надежду.

      Она вздрагивает от неожиданно бодрого голоса.

      – А что, такое возможно?

      – Запросто! Что мэм предпочитает на завтрак?

      – Кофе. Черный. Сладкий. С булочками. И еще какую-нибудь футболку большого размера.

      – Надя! Не ерунди.

      – Это ты о чем?

      – О том, что зря комплексуешь из-за стрий на груди. Они тебя совершенно не портят, поверь мне. И, кстати, если ты мне покажешь свои груди при солнечном свете, я гораздо быстрее приготовлю завтрак.

      – Это обязательное условие для приготовления завтрака?

      – Ну, вообще-то нет, конечно. Но вид женских сисе… то есть грудей, персей меня приводит с давних времен в прекрасное расположение духа.

      – Это с каких же, интересно, времен? – подозрительно смотрит на меня женщина.

      – С глубокого детства. С грудничкового возраста. Мне так и рассказывали – как титю увижу, так сам не свой становлюсь от радости. И я не один такой, сколько ни видел младенцев – все поголовно такие.

      – Что ж. Раз уж так, ладно. Любуйся! – и, скинув с себя простынку, Надя открывает две аккуратные кругленькие сись…, то есть груди, увенчанные коричневыми сосочками. На белой нежной коже и впрямь есть атласно-розовые растяжки, возникающие у тех девчонок, у которых груди появились очень быстро, и кожа не успела за таким ростом, вот ее и растянуло. Ну, или еще у кормящих, хотя тут ясно – еще не кормила Надька никого. С моей колокольни – ничем это вид кругленьких шедевров природы не портит.

      – Мой любимый цвет! Мой любимый размер! – выражаю я свои ощущения и спешу на кухню, чтобы сварганить завтрак – до сбора у нас еще есть время, успеваю нормально.

      Подушкой все же Надька в меня кинула.

      – Ну и как? – спрашиваю я Надежду, сосредоточенно разбирающуюся со стоящим на подносе завтраком.

      – Очень непривычно, – серьезно отвечает она, намазывая горячий ломтик хлеба малиновым вареньем.

      – Ну, вообще-то должна быть специальная подставка для подноса. Не на живот же его ставить, вот мне и пришлось запихнуть скамеечку в наволочку. Поднос – наличествует. Ну и все, что на подносе. Самое кислое – можно опрокинуть на себя горячий кофе, а потом оставшиеся в постели крошки черствеют и становятся проблемой. Но девушкам это нравится. Вот я и постарался.

      – И что еще нравится девушкам?

      – Всякие глупости. Почему-то многие думают, что для любви надо насыпать в постель и ванну лепестков роз, простыни должны быть обязательно шелковыми и все должно происходить обязательно при свечах, да еще чтоб и свечи были в высоком подсвечнике.

      – А это не так? – спрашивает как-то слишком вежливо Надя, протягивая мне бутерброд.

      – Да