Самый ветреный на свете ОСТРОВ. Татьяна Бурлакова

редадут трубку прямо в той же комнате, где проходят переговоры, ты скажешь пару слов на английском, потом – тоже по-английски! – пообещаешь перезвонить позже, потому что сейчас мы все заняты. Опять сядешь в сторонке с умным лицом.

      Да, я учила английский, как и все, сначала в школе, потом в университете, читала и переводила на экзаменах материалы из «Moscow News» о достижениях народного хозяйства. В результате твердо знала, что „London is the capilal of Great Britain" и в состоянии была спросить „Who is duty today".

      Однако в 90-е спрос на знание английского резко возрос, мне пришлось подтянуться.

      В прошлом году меня занесло на семинар в Хельсинки. Семинар по приглашению финских писателей, книгоиздателей, книготорговцев и библиотекарей – все в одном! Тогда много было семинаров, встреч, практик и т. п. – вся заграница кинулась нас обучать и делиться опытом. Надо отдать должное, много было полезного.

      Так вот, наша фирма послала меня на этот семинар в Хельсинки, дабы отметиться: мы есть! Рабочим языком был объявлен английский.

      – Вообще-то мой английский не очень, – пыталась я возразить.

      – Да брось ты. У других не лучше, вот увидишь.

      И правда. На первом же – собрании? Занятии? Уроке? – выяснилось, что наша группа, в которой были представители прибалтийских республик, по-английски понимает плохо. Совсем плохо. А поддержать разговор и вовсе не может. Выступающий в растерянности: «Я могу если не на английском, то только на финском».

      И выход нашелся. В эстонской группе была женщина, владеющая финским языком. Она предложила переводить… на русский. То есть она с финского на эстонский, а я с эстонского на русский. Ведь русским (в то время!) владели и латыши, и литовцы, и эстонцы. И тут все взгляды обратились на меня, единственную русскую на всем семинаре. Я всегда решительно отказывалась от синхронного перевода: я перевожу только письменные тексты и только письменно. Но тут я поняла: предложенный выход – единственный. Поставила условие: перевод будет не синхронный, а последовательный, и я наверняка буду задавать уточняющие вопросы.

      Семинар закончился, но с Марикой, которая переводила с финского на эстонский, мы продолжали поддерживать отношения. Оказалось, у нее муж финн, работает в финском издательстве. Там изобрели экспериментальный способ переплета, он особенно хорош для детских изданий – рви-топчи-растрепывай – книжке хоть бы хны. Издательство хочет этот способ распространить. Ну, продать заинтересованным издательствам и типографиям. Прекрасная возможность расширить рынок – выйти на Россию. Надо срочно перевести на русский детскую книжку и сделать переплет по новой технологии для распространения в России. Муж Марики тут же с инициативой: есть у меня переводчик! Мои возражения (да не владею я финским!) были отметены как несущественные. На семинаре переводила? Вот и сейчас переведешь. Марика поможет.

      Издательство выделило апартаменты в Испании на три недели. Крутись как хочешь, а книжка должна быть готова в этот срок! Мы с Марикой принялись за работу еще до отъезда в Испанию, так что большая часть книги была, собственно, готова. Мне выдан был карт-бланш на любые переделки: хоть заново перепиши, но чтоб книжка читалась, смотрелась и продавалась. Автор не только не возражал, но с замиранием сердца ждал выхода на огромное количество людей, читающих на русском языке.

      Из аэропорта такси доставило меня в маленький, даже крохотный поселок на полукруглом склоне у небольшого заливчика с двумя скалами по краям. Строения спускались ступеньками к морю, дорожки затейливо извивались между группами домиков, окруженных буйной растительностью. Финиковые, кокосовые и веерные пальмы, рододендроны и цветущие олеандры, какие-то кактусы и разнообразные цветы, которые в наших широтах проходят как комнатные и растут только на подоконниках. Внизу – небольшой пляж, там же, чуть сбоку, бассейн, окруженный удобными шезлонгами. Терраса каждого строения чуть нависала над соседом снизу, но с каждой открывался потрясающий вид на море и скалы.

      Получилось, что в Испании мне оставалось подчищать и шлифовать текст. У меня даже возникло искушение написать еще один вариант – пусть выбирают! Но солнце, море и лень сделали свое: я просто наслаждалась! Перед отъездом купила разговорник и даже успела научиться читать по-испански.

      По утрам я, в неизменной широкополой шляпе (где еще я могла бы в ней красоваться?) и огромных черных очках выходила на террасу подышать, потом к морю – посмотреть на волны, и лишь потом взбиралась на самый верх, где в залитом светом здании располагалась администрация и ресторан. Кофе я могла выпить у себя на террасе, но установила для себя ритуал: утренний кофе в баре наверху, обмен приветствиями с барменом и официантками (спасибо разговорнику!), прогулка к морю, и только потом – за работу. К слову, обмен приветствиями стал отдельным ритуалом не только для меня, но и для ресторанной обслуги. Даже из кухни приходили желающие послушать, как я зачитываю фразы из разговорника, забавлялись моим произношением, поправляли, радовались моим успехам и записывали для меня новые фразы, которые я читала вслух на следующий день.

      Я притащила с собой допотопный, но редкий по тем временам инструмент для работы – прототип лэптопа, портативный