Первая стрела Амура. Василенко Полина

, не перестаешь удивляться. Это как узор на стекле, который из маленькой ниточки инея разрастается в неповторимую причудливую картину.

      История, которая произошла с нашими героями, проста и банальна – они встретились. Но те маленькие ниточки, с которых начался узор любви, стоят того, что бы за ними понаблюдать. Тем более, здесь, как и во всем, что касается сердечных дел, не обошлось без помощи небес – маленького легкокрылого Амура.

      Он был еще слишком молод, этот Амурчик. Летать в облаках, слушать ветер, купаться в солнечных лучах необъяснимо здорово! Жизнь, наполненная сплошными удовольствиями. Но тут оказалось, что Амурчик должен еще и работать – влюблять людей друг в друга.

      Его более опытные товарищи громко хвастались успехами, радостно подсчитывая количество пронзенных сердец. О некоторых из них даже ходили легенды. Были Амуры, славившиеся своими шалостями и проказами, впрочем, это не возбранялось. На все воля Божья, у каждого свой промысел.

      Амурчик сидел на облаке и болтал пухленькими ножками. В маленьких ручках он держал лук и стрелы, в который раз разглядывая, приноравливаясь к будущей стрельбе.

      – Главное, не только попасть в сердце, но и заставить стрелы звучать, – говорили товарищи. – Причем у двоих сразу. Вот высший пилотаж, потому что тогда будет взаимная любовь.

      – А как это сделать? – недоуменно спрашивал Амурчик.

      – Тебе решать. Пробуй и учись.

      Амурчик еще немного посидел, вертя в руках свои «рабочие инструменты», потом глубоко вздохнул, зажмурился и, подняв личико к яркому солнцу, слетел с облака. Серебристо-белые крылышки легко уносили его к людям, чтобы впервые испытать лук и стрелы в действии.

      Юлька.

      Юлька сидела на лекции. Ей двадцать пять. Очередное высшее образование.

      «Вот угораздило! Умной захотелось быть! А голова не компьютер. Эти заумные слова не то, что запомнить, вслух произнести нельзя! Как диплом писать».

      – Сергеева, – обратился к девушке преподаватель Антон Семенович. – А как вы считаете?

      Юлька вздрогнула, выходя из глубокой задумчивости.

      – Антон Семенович! Я, – Юлька сглотнула, – вообще плохо считаю. У меня по математике четверка с минусом была.

      – Сергеева! – Антон Семенович укоризненно покачал головой. – Высшая математика сдается в другой аудитории. Мы здесь философскими вопросами занимаетмся.

      Юлька вздохнула:

      – Извините, но я еще не выработала личной позиции по предложенной к обсуждению теме.

      – Значит, сегодня вы у нас, Сергеева, безликая, – грустно подытожил Антон Семенович.

      – А ты, Юлька, накрасься! – хихикнул Васька с соседнего ряда. – Может, лик проявится.

      – Еще чего! Если, Вася, я накрашусь, то стану красавицей. Если я стану красавицей, то ты в меня влюбишься. Если ты в меня влюбишься, Вася, то последний ум потеряешь. А если ты последний ум потеряешь, – Юлька посмотрела на преподавателя, – то тогда Антон Семенович застрелится от отчаянья. Правда, Антон Семенович?

      Преподаватель развел руками:

      – Правда, Сергеева, застрелюсь. Вы, Конышев, кстати, когда реферат сдадите? Даю еще три дня и точка!

      Надо сказать, что Антон Семенович, преподаватель философии скорее ставил многоточия.

      – Друзья мои! Понимаю, мой предмет не основной, – часто говаривал Антон Сергеевич. – Но человек без философии, хотя бы житейской, просто ничто! Это не субъект, а некий объект, которым жизнь крутит, как хочет. Говорим философия, имеем в виду – жизненная позиция.

      За Антоном Семеновичем всегда ходила толпа хвостатых студентов. Было довольно забавно наблюдать, как вполне взрослые тети и дяди, успешные и процветающие в обычной жизни, клянчили зачет:

      – Антон Семенович, – рыдала у преподавателя на плече дама в брильянтах. – Понимаете, у меня бизнес, семья, дите заболело, налоговая наехала, канализацию прорвало, машина сломалась, от ботинок подошва отлетела, конкуренты давят со всех сторон, ноготь зацепился, портниха вечернее платье испоганила, на колготках стрелка поехала и т.д.

      Антон Семенович, отчаянно понимающий, что это лишь отговорки, ничего не мог с собой поделать и ставил зачет.

      Когда он приходил домой после очередного рабочего дня, жена, Клавдия Петровна, наливая наваристого борща, спрашивала:

      – Ну что, Антоша, опять кому-нибудь помог?

      – Конечно, Клавушка! Мы же человеки. Я им помогу, они мне.

      Студенты Антона Семеновича действительно не забывали. Однажды его внуку срочно потребовалась операция на сердце. Тут же нашлась пара бывших учеников, которые быстро договорились с врачами и клиникой.

      – Спасибо, милые мои, – прослезился тогда Антон Семенович. – Если бы не вы…

      На что один из бывших учеников ответил:

      – Антон Семенович! Может, я плохо изучал предмет и не понял философию Канта, но ваша философия добра мною усвоена