Ни о чем не жалею. Даниэла Стил

забыть Элоизу, выкинуть ее из своей памяти, из своей жизни, и уехать как можно дальше, чтобы никогда больше с ней не встречаться. Габриэлла мешала ему сделать это, но сейчас он готов был перешагнуть даже через нее. В любом случае помочь девочке было выше его сил – остановить Элоизу Джон не мог. Ему оставалось только спасаться самому, пока не стало слишком поздно.

      – Габриэлла в больнице, – сказал он с пьяной многозначительностью. – Когда я нашел ее сегодня утром, она была без сознания.

      Он искоса взглянул на Элоизу. Одного этого было вполне достаточно, чтобы его снова затрясло от гнева, и Джон поспешно отвернулся. Теперь он стал бояться потерять над собой контроль. Зная про нее все, он ее убьет. Многое можно понять, особенно в близком человеке, но Элоиза была выше его понимания. Ее поведение пугало своей необъяснимостью, полной и беспросветной, хотя в этом он не мог бы признаться себе хотя бы из чувства самосохранения.

      – Как удачно, что ты все-таки соблаговолил вернуться домой, – холодно заметила Элоиза. – Мерзавке здорово повезло…

      – Если бы я пришел хотя бы на полчаса позже, девочка могла бы умереть, – закричал Джон. – Врачи обнаружили, что у нее сломаны ребра и порвана барабанная перепонка… К тому же они подозревают сотрясение мозга, – он посмотрел на Элоизу и замолчал.

      «А мне наплевать!» – вот что было написано на ее прекрасном лице. Переломы, сотрясения – для нее это были пустые слова, коль скоро они относились к такому никчемному существу, как Габриэлла. Она нисколько не чувствовала себя виноватой.

      – Ну и что? – равнодушно спросила она, пожимая хрупкими плечами. – Я что, должна зарыдать? Негодяйка заслужила все это и даже больше.

      С этими словами она прикурила сигарету и как ни в чем не бывало пустила вверх тонкую струйку голубоватого дыма.

      – Ты – сумасшедшая!.. – хриплым шепотом произнес Джон и нервным движением пригладил зашевелившиеся на голове волосы. – Ты маньяк…

      Такого даже он не ожидал. Элоиза казалась совершенно непробиваемой – ничто не могло ее ни тронуть, ни взволновать. Ее неколебимое спокойствие и холодная жестокость не знали пределов, и Джона охватила паника.

      – Я не сумасшедшая, Джон, – проговорила Элоиза. – А вот ты действительно смахиваешь на шизофреника. Взгляни на себя в зеркало – ей-богу, словно только что сбежал из «желтого дома».

      В глубине ее глаз Джон разглядел насмешку, и ему снова захотелось плакать.

      – Ты же могла убить ее! Неужели ты не понимаешь?! – снова выкрикнул он, зная, что все, все напрасно. В ней живет безумие, которое способно перекинуться на него.

      – Но ведь я ее не убила, не так ли? – холодно возразила Элоиза и тут же добавила: – Хотя, возможно, мне давно следовало это сделать. Ведь все наши проблемы, Джон, – из-за нее и только из-за нее. Если бы я не любила тебя так сильно, я бы не ревновала. Все было чудесно, пока эта маленькая тварь не встала между нами, пока она не очаровала тебя своими ангельскими голубыми глазками и белокурыми патлочками…

      Слушая