Неожиданный шанс. Царь! Просто Царь!. Михаил Алексеев

вставали картины убитых и порубленных детей, растерзанных жен и дочерей. Таков был обычай их войн. И каково было их удивление, когда кочевье их встретило дымом очагов, шумом табуна и плачем сотен женщин над телами убитых воинов. И ни одного убитого ребенка или женщины! Это было невероятно! Воины спускались с коней, падали на колени и возносили благодарности всем известным богам за спасение близких.

      Раненые, оставшиеся в живых, рассказали, что враги в жестокой схватке победили их, добили тяжелораненых, взяли несколько десятков пленных, но не стали добивать легкораненых и не тронули женщин и детей. Их хан лично объехал и осмотрел кочевье, после чего враги, забрав свободных лошадей, ушли на север.

      – Кто это? Вы их узнали?

      – Да. Это утигуры, но хан у них другой. Не нашего народа. Их шесть сотен.

      Говоривший воин помолчал, а потом добавил:

      – Их хан сказал, что это их земля. И все пришедшие без его разрешения или разрешения князя, которому он служит, будут убиты. Он сказал, что ты, хан, пока можешь уйти и увести свой род. Но стадо ты должен оставить. Это теперь его стадо.

      Хана охватило бешенство. За сегодня на глазах всей орды его унизили три раза подряд! Первый раз – обманув его, разобщив войско и разгромив его часть. Второй – не тронув кочевье, уже заранее посчитав его своим. И третий раз, предложив стать трусом и потерять честь.

      Говоривший отшатнулся, увидев, как залило бешенством глаза хана, и он судорожно схватился за черен сабли. Однако сотники перехватили ханские руки, и его ближник сказал:

      – Не надо, хан! Нам теперь каждый воин нужен. Не враг он тебе.

      Успокоившись, хан распорядился оставить тысячу в кочевье, а другой, сменив коней, идти с ним по следу врагов.

      След, отойдя от кочевья на север, снова начал делиться и петлять. Помня о произошедшем сегодня утром, хан не решился отходить от кочевья далеко. Как выяснилось, враг даже меньшим количеством за счет обмана способен побеждать. Поэтому в кочевье вернулись задолго до темноты. Распорядившись выставить усиленную сторожу, хан удалился в свой шатер.

      Утром все повторилось вновь. Ночные дозоры все были атакованы. И хотя враг не решился вступать в схватки с ними, потери у них были. Утром хан, выйдя из шатра, увидел в отдалении, за пределами дальности луков, ровную шеренгу врагов. Воины орды встретили хана в седлах, готовые к бою. Хан понимал, что произойдет далее, но не мог поступить иначе. Вскочив в седло, он вынул из ножен богато украшенную саблю, доставшуюся ему от предков, и, вытянув ее в сторону врагов, издал боевой клич. Воины поддержали его, и конная лава начала разбег. Враги успели выпустить по четыре стрелы каждый, прежде чем повернули коней и бросились в бегство. Четыре раза на орду пролился дождь тяжелых стрел, выбивая из войска воинов и коней.

      А далее началась гонка по степи. И догоняющие и убегающие стали вытягиваться в колонну. Причем воины хана на лучших конях стали догонять худших коней врага и между ними завязалась