Мне давно хотелось убить. Анна Данилова

что их отношения с Борисом развиваются постепенно, во всяком случае, у нее будет возможность получше узнать его, привыкнуть к тому, что он рядом.

      И все-таки разговор с Мариной произошел. Короткий, но не очень приятный. Вернее даже, совсем неприятный.

      Они столкнулись в дверях – Борис и Марина. Когда она пришла, он уже собирался уйти. Жанна их познакомила – это длилось несколько минут, не больше, – после чего подруги остались в квартире одни. Несколько вопросов, на первый взгляд обычных в таком случае, подразумевали соответствующие ответы. Да, Жанна, как могла, ответила на них. Да, Борис – это ее пассия. Да, он иногда ночует здесь. Да, она влюблена в Бориса. Да, впереди – неизвестность. Ну и что? А все равно на душе после этого разговора остался неприятный осадок.

      «Я где-то его видела», – сказала Марина и довольно-таки неуклюже сменила тему разговора.

      Видела и видела, их город не такой уж и большой, поэтому все когда-то и с кем-то виделись.

      После этого разговора, этой встречи, они долго не встречались. Все трое. То есть Жанна не видела Марину, да и Борис куда-то исчез, как потом выяснилось, он уезжал на этюды. Ему удалось выгодно продать их в художественном салоне, и он принес Жанне деньги.

      Все складывалось на редкость хорошо, жизнь ее постепенно стала приобретать некую семейно-сексуальную привлекательность; все шло к тому, чтобы их обоюдное с Борисом желание сблизиться наконец сбылось.

      Они спали вместе, но дальше нежных объятий и ласковых поползновений не пошли. Словно оба боялись чего-то. Жанна, вспоминая свои редкие разговоры с матерью о мужчинах, о том, как сложно они устроены, и как хрупка их нервная система, особенно когда речь идет о сексуальных отношениях, и как похожи они на детей, старалась сделать все, чтобы не ущемить мужское достоинство Бориса. Она делала вид, что и сама как будто бы рада, что снова все прошло КАК ВСЕГДА. И в другой раз она поступала так же.

      И вот наконец настал вечер, когда они, отбросив всякую стыдливость, позволили себе забыться, отдаться друг другу, расслабиться, дать волю инстинкту. И за мгновение до сладостного момента соединения вдруг раздался этот неожиданный и резкий, до одури, настойчивый звонок в дверь.

      Это была она. Марина Козич.

      Жанна стояла босиком и не знала, как себя вести. Ведь в спальне ее ждал распаленный и готовый к любви Борис, а в дверях, страшно смущаясь и всем своим видом извиняясь за столь поздний визит, стояла несчастная и напуганная Марина, глядевшая на нее как на последнее спасение. Или ей это только показалось?

      – Мне нужно срочно с тобой поговорить.

      Все тот же тоненький голос, мольба в глазах, и только непонятно откуда вдруг взявшееся упорство, с которым она прямо-таки рвалась на кухню. Ведь она, даже не дождавшись ответа, готова ли Жанна принять ее или нет, вошла туда и села за стол. Скрестила свои покрасневшие, должно быть от мороза, руки, переплела длинные, костлявые, худые пальцы и уставилась в одну точку.