Шуньята под соусом демиглас. Мира Тернёва

от назойливых мыслей. – Если подумать, несуществование – самая постоянная на свете вещь.

      И тут же прикусил язык. Потому что всегда невозмутимое лицо Принцессы вдруг сделалось по-настоящему испуганным. Она остановилась и широко распахнула глаза.

      – Тебе никогда не говорили, что ты гондон?

      – Вообще‐то, нет, – нервно хохотнул я. – Обычно меня называли долбоёбом. Но гондоном – ни разу. Чувствуешь разницу?

      Принцесса на мгновение озадачилась этой лингвистической проблемой. Что‐то прикинула в уме и кивнула:

      – Приятно быть первой. Ты гондон, – не скрывая удовольствия, объявила она. Маленькая тварь, знала, куда бить.

      – Да с хера ли?! – возмутился я. – Сама ж начала! – И, приосанившись, со значением поднял палец: – Я, между прочим, докопался до сути. Мозгоправы за такое кучу бабок берут. А тут всё бесплатно! Где твоя сраная благодарность, детка?

      Принцесса вдруг сжала кулаки и подалась вперёд, намереваясь меня поколотить. Она едва доставала мне до груди, так что этот яростный порыв выглядел не угрожающе, а забавно. Я выразительно посмотрел на неё сверху вниз, не удержался и загоготал.

      – Что ты ржёшь, придурок? – буркнула Принцесса, оскорбившись.

      О да, я, сам того не подозревая, нанёс ответный удар – в самое уязвимое место. Больше всего она не любила, когда её считали беспомощным ребёнком. Четырнадцать лет – это, знаете ли, очень серьёзный возраст. Человек становится по-настоящему мудрым и зрелым, и никто не имеет права относиться к нему как к тринадцатилетнему сопляку.

      – Давай-давай! – не унимался я, сгибаясь пополам от хохота. – Врежь мне как следует! Хочу на это посмотреть!

      Подумав, Принцесса разжала пальцы и сделала шаг назад. Некоторое время она с плохо скрываемой злостью смотрела на меня, а затем выражение её лица изменилось. Оно снова стало флегматичным и отстранённым, как у просветлённого монаха. Но я сразу почувствовал, что Принцесса не собирается прощать мне этой короткой вспышки веселья и намерена отыграться – используя всю мощь интеллекта.

      – Твоя очередь, – едва заметно ухмыльнулась она. – Говори.

      Вероятно, в приступе смеха я растерял последние остатки мозгов. Потому что не понял, чего ей вообще надо. И тупо переспросил:

      – А?

      – Давай, расчехляйся, – потребовала Принцесса, не ожидая отказа. – Какие у тебя особенности? Может, ты любишь вынимать член и трясти им где попало, откуда я знаю. Хочу понимать, к чему готовиться.

      Я снова расхохотался:

      – Покажи мне мужика, который так не делает! – Но тут же взял себя в руки, чтобы не выглядеть совсем уж конченым дегенератом. И серьёзным тоном сказал: – Ну… если честно, странностей у меня мало.

      Не подумайте, что я кокетничал, как сорокалетняя девственница. Просто мне и вправду было тяжело судить о себе со стороны, оценивать, какой из моих заёбов нормальный, а какой не очень. Все наши привычки, даже самые дикие, изнутри кажутся естественными. Думаю, если чуваку, расчленяющему