Игры с небом. История про любовь, которая к каждому приходит своим путем. Таша Муляр

она с удивлением смотрела на её маленький ротик-клювик, который тянулся к ней и просил молока. Вот она и ещё кому-то стала нужна. А ей, кто нужен ей, Тоне?

      Начался декрет. Вот когда появилось время на её любимое шитьё. Тоня и до этого хорошо шила, перешивала и ремонтировала одежду. У неё было чувство вкуса и хорошая фантазия. Старые джинсовые брюки превращались в модную сумку, надоевшее платье – в весёлые шторки, прохудившееся постельное белье – в распашонки и чепчики для дочки.

      Девочка Сонечка получилась похожей на отца. С рождения на головке был ярко-рыжий пушок, со временем потемневший, набравший яркость и насыщенность. Зелёными глазищами она удивлённо взирала на родителей, словно инопланетная гостья. У девочки часто болел живот, она плакала, от этого её зелёные глазки темнели, из их глубины проглядывала боль, которая охватывала ребёнка.

      Василий Алексеевич дочь любил, когда был дома, не спускал её с рук, ходил с ней по комнатам старой Тониной в квартиры в Сокольниках, где они жили, баюкал её, качал, заговаривая боль. Тогда она затихала, обессилев, и некрепко спала на его собранных в кольцо руках.

      Тоня уставала вместе с дочерью. Хронический недосып нескольких месяцев сказывался на её характере. Девочка постоянно требовала внимания, её было невозможно оставить, она почти не спала, как и Тоня. Обе были измотаны, а выхода не было. Они перепробовали всё. Врачи разводили руками, говорили, что это возрастное и нужно просто набраться терпения. Иногда Тоня отключалась, выпадала из действительности прямо над кроваткой. Несколько раз в последний момент спохватывалась, резко возвращаясь из своего сна в реальность, чувствуя, как дочка выскальзывает из её рук. Помогать было некому. Муж задерживался на работе – брал дополнительные смены, её родителей не было в живых, а его жили очень далеко, были глубоко пожилыми и приезжать к ним не могли.

      Будни и праздники пролетали калейдоскопом, смешиваясь в один длинный, тягучий день.

      От усталости она уже не помнила чисел и дней недели, не выходила на улицу – дочка плакала, и прохожие делали Тоне замечания, дома она хоть как-то могла её успокоить. Укачивая Соню, Антонина раздумывала, зачем она вообще вышла замуж, зачем родила так рано, ведь это не входило в её планы. Сетовала на мужа и маленькую дочь, из-за которых она света белого не видит, полностью забыла о себе, своих увлечениях, любимой работе, вынуждена сидеть и, как привязанная к кроватке, качать своего больного ребёнка. «Зачем мне всё это?» – думала она.

      В тот день она практически не спала. Это не образное выражение, это когда спишь пару часов в сутки. Утром проводила мужа на работу; Василий не высыпался вместе с ней, он старался, помогал, брал дочку на руки, кормил из бутылочки. Но Тоня понимала, что утром ему нужно идти на работу, на двенадцатичасовую смену, что там он несёт ответственность за жизнь людей, поэтому буквально силой отсылала его спать, когда девочка отключалась без сил на какие-то пару часов, чтобы дать отдых и себе, и родителям.

      Соне было уже почти семь месяцев, она научилась