От Хитровки до Ходынки. История московской полиции с XII века до октября 1917 года. Игорь Потёмкин

ответственности общины за убийство, детализировалось применение «свода», был запрещен самосуд по кражам, кроме ответственности за побои вводилось наказание за словесную брань. Усовершенствование законодательства говорит о значительном росте правосознания, законодатель начинает осмысливать, что некоторые деяния и правонарушения затрагивают не только права потерпевшего, но и общественные интересы. Дополнительным свидетельством стремления государства совершенствоваться в борьбе с преступностью стало введение в Двинской грамоте пункта о «пятнании татей» – клеймении преступников, что в тот период было серьезной профилактической мерой и применялось в последующем длительное время.

      Уникальным правовым памятником считается Псковская Судная грамота середины XV века, одним из источников права которой является «Александрова грамота». Ряд знаменитых ученых досоветского и советского периодов считают автором этой грамоты великого князя Владимирского Александра Невского.[33] В Псковской Судной грамоте нашло отражение стремление законодателя противоборствовать рецидивной и профессиональной преступности путем введения различных видов наказания за первую, вторую и третью кражу, вплоть до смертной казни (ст. 8). Также в данной грамоте появился один из первых составов преступлений против государства «перевет» – то есть измена или переход на сторону врага, наказывавшийся также смертной казнью (ст. 7).[34]

      Важнейшим документом, который устанавливал главное положение Москвы, как центра государства являлась «Запись о душегубстве». Она содержала в основном нормы процессуального права. Запись определяла географические границы московского государственного судебного округа, городского московского судебного округа, т. е. территории, находящиеся под судебной властью московского наместника великого князя по уголовным делам о душегубстве. В записи описывается порядок рассмотрения особо тяжких преступлений, а именно душегубства, совершенного жителями Москвы, а также городов, сел, волостей великого князя и удельных князей. Составление «Записи о душегубстве» датируется серединой XV в., в «период между 1456 и 1462 гг.».[35] Как памятник русского права «Запись о душегубстве» стала важным этапом российской истории кодификации права. Изложенный в ней законодательный материал послужил составной частью для Судебника 1497 г.

      Не менее важным правовым документом для закрепления единства государства стала Белозерская уставная грамота, датированная 1488 г. Она закрепляла права, преимущества и привилегии московской администрации великого князя над присоединяемыми территориями в области суда и судопроизводства. Причем в Белозерской уставной грамоте закреплялось не только судебное верховенство Москвы, но и исполнительно-распорядительная деятельность московских должностных лиц над органами управления на местах. Грамота подробно регламентировала

33

Российское законодательство X–XX веков. В девяти томах. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М.: Юридическая литература. 1984. С. 329.

34

Российское законодательство X–XX веков. В девяти томах. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М.: Юридическая литература. 1984. С. 332.

35

Российское законодательство X–XX веков. В девяти томах. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М.: Юрид. Лит. 1985. С. 187.