Парижский мститель. 10 лет прямого действия. Жан-Марк Руйян

нам старые, затёртые, но не потерявшие от этого своей верности левацкие истины: все империалисты – бумажные тигры; атомная бомба – тоже бумажный тигр; все тираны будут уничтожены.

      В отличии от многих других современных левых, поражённых вирусом маловерия, Руйян абсолютно уверен в неизбежности мировой революции и всеобщей победе левого дела. При чтении его книги практически невозможно не заразиться этой уверенностью.

      Вот за это мы и ценим Руйяна.

      В эпоху, когда многие левые погрязли в «теории большого и малого зол», он имеет смелость выбрать не зло (большое или малое), а добро.

      В восьмидесятые он не думал о том, поддерживать ли ему правительство Ирака или правительство Ирана в ходе их многолетней кровопролитной войны.

      «Оба худшие», – заключал он.

      В 2003 он не защищал Саддама Хуссейна и не поддерживал американскую интервенцию.

      «И те и другие – враги народа».

      Тем не менее, в 2014 году Руйян вместе с Натали Менигон собирали деньги для батальона «Призрак» Алексея Мозгового.

      В противостоянии русскоязычного населения Донбасса и украинского неолиберально-неофашистского режима Руйян, конечно, твёрдо занял сторону трудового народа.

      В отличии от многих российских левых, он не продавался, не искал, с кем бы объединиться, не помышлял о предательстве под эгидой мнимой необходимости союза с либералами или националистами (оправдываемого обычно псевдолевыми собственной слабостью, – дескать, не можем мы ничего без объединения с классовым врагом).

      Жан-Марк Руйян и сейчас остаётся последовательным антиимпериалистом, выступающим против любых форм национализма, империализма и милитаризма, против эксплуатации, капитализма и патриархата. И разумеется, он стал одним из самых видных организаторов различных акций против военного вмешательства Запада в конфликт на Украине, против поставок вооружений украинским фашистам.

      Эта последовательно антиимпериалистическая позиция достойна восхищения. Пусть и у нас будет смелость её занять.

      Марат Нигматулин, Эвелина Катайцева,

      5–6 июня 2023 года

      Предисловие. История Прямого действия

      Этот документ создан во второй половине 1990-х годов. Когда я принял решение написать его, я только что вышел из семилетней изоляции и находился в центре безопасности в Ланнемезане[4]. Мои товарищи Жоэль Оброн и Натали Менигон сидели в особом отделе МАФ во Флери, а Жорж Сиприани – в тюрьме Мец-Кюлё. Здоровье Натали быстро ухудшалось. Жоржа в 1993 году интернировали в УМД в Виллежуиф.

      Когда государство жаждет ослабить нас ценой наших жизней, важно рассказать нашу историю. Объяснить наши политические решения. Это акт сопротивления политике уничтожения, борьба против стирания нашей памяти.

      В моей ситуации сотрудники тюрьмы могли в любой момент обнаружить рукопись, поэтому рассказ пришлось ограничить тем, что систем правосудия и полиция уже знали. Большинство мена активистов и ряд деталей

4

В те годы в рамках усиления французских спецслужб были созданы так называемые «центры безопасности». Помимо основной – координационной – они выполняли консалтинговую и исследовательскую функции. Такие центры подчинялись лишь главе контрразведке – на тот момент им был Шарль Паскуа. «Центры» занимались следственной политической аналитикой, разрабатывали стратегию действий спецслужб, осуществляли контакты с прессой (в том числе и давление на журналистов, подкуп изданий). В 2008 году все подобные центры были ликвидированы.