Вечность и Тлен. Алекс Анжело

отряда в ответ поклонился мне. И они просто пошли прочь. Их спины удалялись стремительно, даэвы не собирались здесь задерживаться.

      – Прочитаешь? – спросил Сезар.

      – Позже, – покачала головой. – Они так просто ушли… А как же… этот городок? Их будто совершенно не волновали люди.

      Старые убеждения давали о себе знать. Я знала, насколько они ошибочны. Но всё равно не могла избавится от смятения. В юности я принимала за чистую монету то, что все светлые будут защищать людей даже ценой своей жизни. Теперь я знала, что это не так. Но всё равно отчего-то удивлялась.

      Сезар хотел что-то ответить, когда мы услышали хрип, будто кто-то рядом задыхался. Мы обернулись – младший Рок побледнел, распахнутые глаза блестели, руками он цеплялся за Люция, едва ли не повиснув на нём.

      – Не могу… Не могу… дышать… – с трудом выговорил Кьярин.

      Моран схватил его за спину, опуская к земле и укладывая на камень. Лицо теневого дива было напряжено, по скулам гуляли желваки – он продолжал держать Кьярина за руки. Его взгляд изучал лицо больного, а после Моран поднял голову, острым взором осматривая площадь.

      Прежде чем я успела хоть что-то понять, нас внезапно, оглушив, накрыл отвратительный смрад монстров, настолько сильный, что даже волосы вставали дыбом. Тошнота подступила к горлу, и я прижала рукав мантии к лицу.

      Люций тем временем, оставив Кьярина, стремительно приблизился к дверям храма и дёрнул их на себя, вот только они оказались заперты. В следующую секунду на деревянной поверхности появилась кровавая печать. Она вспыхнула, обуглила дерево, и в центре преграды возникла дыра. Двери сами рывком разъехались в стороны, выпуская наружу непроглядную тьму, которая, как морская волна, понеслась над землёй. Такое количество тьмы этот город ещё не видел.

      Моран вскинул руку, широко растопырив пальцы и смотря на энергию Серого мира, которую удерживал на месте. В следующее мгновение сила взметнулась к небесам – высоко, к самым облакам – и расплылась чернильным пятном.

      Я смотрела на рассеивающуюся в небе тьму, чувствовала запах крови в воздухе и понимала, что это лишь начало.

      А впереди вновь ждала чужая смерть и алая влага, пропитавшая дощатый пол храма. Её следы виднелись всюду: на деревянных лавочках, стенах, полу и даже на самих дверях. Рубиновые дорожки вели к постаменту на другой стороне зала, к фреске с ликом святой в окружении ветвей деревьев, вырезанных в стене.

      Лик был не тронут ни энергией Серого мира, ни кровью. Хотя стена вокруг фрески и была заляпана красными брызгами.

      Островок невинности посреди кровавой резни. Словно его не тронули… в насмешку?

      И тьма, и свет во мне трепетали в унисон. Магия вдруг нашла единение в одной эмоции: в гневе.

      Злость и ярость росли, напоминая кипящий океан. Пока взгляд бродил по храмовому залу, ныне безжизненному, где влажные органы поблёскивали в свете свечей на полу. Многим людям просто вспороли животы, некоторые внутренности ещё сокращались, словно веря, что их обладатели живы. Застывшие взоры, свёрнутые головы