Дело сибирского душегуба. Валерий Шарапов

слова? На машину тоже не облизывайся, да и водить все равно не умеешь. И давай без сцен. Ты же не в тюрьму уходишь, Елкина нормальная баба… если присмотреться. И без воплей, не багровей. Посмотри на меня внимательно. Представь, что такое тротиловый эквивалент. Угроза позвонить моим коллегам остается в силе. А они очень не любят, когда их будят посреди ночи…

      Он в итоге убрался, а я уснула. Пробудилась утром и пропела славу господу: спасибо, Господи, что сегодня снова выходной! Свернулась в позе эмбриона и провалилась в сон. А когда очнулась, можно было уже и не вставать. Выходной заканчивался. Потрясающе! В голове царила муть, мысли не клеились. Малеев своими посещениями больше не радовал. Я склевала все, что осталось на кухне, смерила взглядом отощавшее отражение в зеркале. Это был трельяж, и худых уродок я насчитала целых три! Остаток вечера бесцельно прошаталась по квартире. За окном шел дождь, не хотелось выходить даже на балкон. Телевизор не работал, читать я не могла – строчки плясали перед глазами. Делать генеральную уборку было поздно. Да и незачем. Пусть Малеев унесет свои вещи, тогда и сделаю.

      Я уснула лишь после лошадиной дозы снотворного. Утро понедельника было соответствующим – мир шатался и распадался на атомы. Я поехала на работу в штатском – в таком состоянии только мундир позорить. Синий «Москвич» бодро бежал по центральным улочкам городка. В дороге я пришла в себя, подкрасилась на светофоре. И все же у входа в управление произошел конфуз. Я лихо подрулила к ступеням, затормозила. Боковое зрение сегодня не работало. Слишком близко подъехала к стоящим справа белоснежным «Жигулям» – эта машина прибыла за мгновение до меня, водитель еще не вышел. Что-то хрустнуло, разбилось. Мое зеркало заднего вида зацепило зеркало «Жигулей». Первое оказалось прочнее, почти не пострадало. У соседа же раскололся пластиковый корпус, часть его повисла в кронштейне, само же зеркало упало на асфальт и лопнуло. А я виновата?! Голова непроизвольно втянулась в плечи, я затаила дыхание. Осторожно покосилась через плечо. На водительском сиденье «Жигулей» кто-то возился. Попытался открыть дверь, но она уперлась в мою машину. Водитель со злостью ее захлопнул, опустил стекло. В проеме возникло раздосадованное мужское лицо, темные глаза недобро меня ощупывали. Он что-то сказал, я не слышала, но догадалась. Включила заднюю передачу, откатилась назад – и снова подъехала, теперь соблюдая дистанцию. Мужчина вышел из своей белоснежной красавицы и мрачно уставился на свисающие обломки зерцала. Делать было нечего, я тоже вышла, обогнула капот. Он смотрел на меня исподлобья, враждебно. Субъект был, слава богу, в штатском (видимо, вызвали по повестке), довольно высокий, плотно сложенный. На лицо я даже внимания не обратила – обычное лицо, вроде нормальное. Но эта неприязнь в глазах, которую он на меня просто изливал, решительно не понравилась.

      – Вы что вытворяете, гражданка? – спросил он. – Эта машина была такой незаметной?

      – А чего вы тут встали? – буркнула я и отвела глаза. Кажется, щеки заалели.

      – Понятно, –