Свет далекой звезды. Ирина Леонидовна Касаткина

зови ко мне. Смотри, чтобы Тихонова их по дороге не перехватила.

      – Да им уже сказали, они идут. Вот они.

      В дверь постучали. С поникшими головами вошла вся четверка.

      – Ну рассказывайте, как вы сдали математику. Какие оценки получили. Где ваши зачетки?

      Ребята молча протянули ей зачетки.

      – Что же вы молчите? Рассказывайте!

      – А мы при чем? – не выдержал Слава Иванов. – Нам поставила Мария Ивановна – мы ушли. Может, она передумала нам двойки ставить.

      – Что вы делали сразу после экзамена?

      – Пошли на физику рубить хвосты. У нас задолженности по лабораторкам.

      – А на нашу кафедру не возвращались? Марию Ивановну больше не видели?

      – Нет. Там очередь на пересдачу большая. Мы заняли и боялись пропустить. Теперь уже не успеем

      – Значит, с Марией Ивановной вы больше не виделись?

      – Нет, не виделись.

      – Хорошо, идите. Я попрошу физиков принять у вас задолженности без очереди.

      Когда они ушли, Ольга попросила Верочку и Галину в случае надобности подтвердить все слышанное. Те заверили ее, что, конечно, подтвердят. И тут раздался звонок. Звонил ректор. Он просил Ольгу немедленно явиться к нему в кабинет.

      – Началось! – подумала она. И не ошиблась.

      В кабинете ректора сидела Тихонова, а он сам нервно вышагивал от стола к окну и обратно.

      – Рассказывайте, Ольга Дмитриевна, что у вас приключилось. Вот Мария Ивановна жалуется, что вы аннулировали оценки, поставленные ею четырем студентам.

      – Да, Леонид Александрович. Эти студенты экзамен не сдали. Забродина утверждает, что все они получили двойки.

      – Но Мария Ивановна говорит, что после экзамена она их еще раз опросила и выставила всем тройки. В конце концов, это ее право. Она доцент, и ей виднее, кто какую оценку заслуживает.

      – Это ложь! Только что в присутствии Забродиной и секретаря все четверо сказали мне, что они после экзамена сразу пошли на кафедру физики, заняли очередь на пересдачу лабораторных работ и сидели там, не отлучаясь, так как боялись ее пропустить. Марию Ивановну они больше не видели и, значит, ничего ей не пересдавали. Можете их сами спросить – они сейчас на кафедре физики.

      – Что скажете на это, Мария Ивановна?

      – А что я скажу? Вы же знаете, чьи это дети. Сами за них просили.

      – Но зачем же врать? Ну поставили бы им двойки. Пусть бы еще позанимались. Кафедра прекрасные консультации организовала – мне студенты сами говорили. Глядишь, и пересдали бы. Что ж вы за нулевые знания им тройки поставили? Что они теперь про нас с вами говорить будут?

      – Что говорили, то и будут говорить. Можно подумать, что в первый раз! – обозлилась Тихонова. – Раньше вы иначе рассуждали.

      – Да как вы смеете! – Ректор побагровел. – Я что, вас фальсифицировать оценки призывал? Я просил быть повнимательнее, а это не одно и то же. Объявляю вам выговор в приказе и отстраняю от экзаменов. В парткоме будете объясняться.

      Когда за ней закрылась дверь, ректор