Король в законе 1. Алексей Калинин

мени эту гребаную приставку. Добавляет и улыбается во весь свой щербатый рот. Прямо-таки тащится, как хер по стекловате… Знает, что меня это бесит и добавляет.

      Флаконом его прозвали за то, что таскал спирт в небольших флакончиках, которые прятал среди риса или гречки. За флакон в пятьдесят граммов брал как за бутылку водки, но зекам особенно выбирать не приходится. Только если разбавить один к одному и хряпнуть "соточку" после трудного рабочего дня.

      А что до «бандита в законе»… Тут пародия на тюремный сленг. И естественно данный мне «титул» носит далеко не уважительное значение. Я не мужик, не блатной, не вор… Вот и придумал для меня новую масть…

      Тут у нас, как в карточной колоде, всех меряют по масти. Тех, кто сидит в тюрьме спокойно, работая и сотрудничая с администрацией, называют «мужиками». Кто шел в отказ по работе и считал сотрудничество самым большим западлом мог относиться к блатным. «Воры в законе» заходили редко, но были самой высокой мастью. Практически королями.

      Были ещё низшие касты с названиями «чушки», «черти», «шерстяные», «шныри», «солдаты», «торпеды»… Социальная игра в жизнь, где главными фигурами являлись человеческие судьбы.

      А также существовали погоняла, наполненные презрением и издевкой. И одно из них произнесено в насквозь прокуренном кабинете, где обычно следаки общались с зеками.

      – Да уж, место тут не по кайфу, начальник, – привычно ответил я. – Что-то нерусским духом пахнет.

      Я научился отвечать. Без преклонения, но с сарказмом. После этого опустил жопу на стул, стоявший в центре комнаты. Считалось, что я был одним из немногих заключенных, которые не боялись выступить против охраны. А чего бояться тому, чья жизнь висит на волоске?

      – Да, тебя должен был дернуть начальник оперчасти, но… Он попросил меня, вроде как мы с тобой давно уже знакомы… Чего молчишь? Бандиту в законе нечего сказать? Может чифирнешь? Недавно заваривал, – проговорил Флакон.

      Хм, настроен вроде бы дружелюбно. Впрочем, подобная дружелюбность в тюрьме тоже была оружием. Расслабишься, поверишь и тут же тебе воткнется нож в спину. Всё предельно просто. Всё предельно ясно.

      Вот только мне уже было наплевать на всё это. Я чувствовал, что всё не так просто. Что-то большее скрывалось за простым предложением. Не для чифира Серёга меня позвал. Не для простого распития…

      Я отхлебнул из кружки. Горячий алюминиевый край обжег немного губы.

      – Благодарю. Зачем вызвал?

      – Эх, Миша-Миша…Очень скоро ты будешь свободен, навсегда. Как быстро пролетели десять лет. У меня даже что-то щиплет в горле при мысли, что мы никогда больше не встретимся.

      – Что-то я в непонятках. Ты о чем? Кончай спектаклю, начальник.

      – Да, да. Ты всё правильно понимаешь… Остался всего один день.

      Почувствовал, как в груди застучало сердце. Забилось с частотой мотора «Ферари». Невольно вырвался стон. Гадство! А я-то думал, что уже потерял все эмоции. Зачерствел среди отбросов общества…

      – Начальник, давай ближе к делу, – хмыкнул я, отпивая очередной небольшой глоточек.

      И так было понятно, что мне кранты, но чего же томить-то?

      – Ближе к делу, ближе к телу, – вздохнул Серёга и посмотрел на меня. – Суд отклонил твою апелляцию. Адвокат сбежал. Ведь…

      – Я уже в курсе, – оборвал я словоохотливого охранника.

      Если его не заткнуть, то ещё несколько минут придется выслушивать его фальшивые сожаления. А они мне на хрен не упали! Знаю, что пиздит и сокрушается впустую, так чего же слушать?

      Флакон хмыкнул и передал мне упакованные в красную пластиковую папку бумаги.

      – Что это? – спросил я на всякий случай.

      – Твои пожелания о еде на завтрашний вечер. Если есть человек, которого ты хотел бы видеть, тоже напиши. Я постараюсь помочь…

      Опять лжет? Кого он вызовет? Да и кто придет? Пусть дело и громкое, но я один из тех, кого нельзя касаться, чтобы не сломать свою судьбу. Вот только если родные…

      Последний ужин и последнее свидание. Я задумался. Мысли поползли в голове нескончаемым потоком. Потом хмыкнул и начал заполнять документы.

      – Хмм, что тут у нас? Борщ? И всё? Ты же можешь заказать всё, что угодно! – заглянул через плечо вертухай.

      – С детства любил его. Собирались семьёй за столом, и мама накладывала, – вздохнул я. – Папа тогда натирал горбушку чесноком и отдавал мне, или брату, или сестре. Всегда кому-нибудь одному, но всегда по очереди. Если прошлый раз отдавал эту прелесть мне, то потом горбушка была у брата, потом у сестры. Мы собирались и ели… Да, борщец. С горбушкой и чесноком…

      – Необычный заказ. Вот я бы заказал лучшее блюдо из ресторана, стейк хороший или форель… В общем, что-нибудь такое, чтобы ощущал на языке перед тем, как…

      – Завязывай, начальник. Я хочу борщ, – посмотрел я на него.

      – Ха-ха. Да, не вопрос. Давай побыстрее с хотелками, – Флакон почесал голову и посмотрел на меня. – Однако это первая казнь за сорок лет. Я хуй знает, как себя вести…

      Я