Стихотворения. Поэмы. Повести. Рассказы. Сергей Есенин

я на Тверском бульваре,

      Стою и говорю с собой.

      Блондинистый, почти белесый,

      В легендах ставший как туман,

      О Александр! Ты был повеса,

      Как я сегодня хулиган.

      Но эти милые забавы

      Не затемнили образ твой,

      И в бронзе выкованной славы

      Трясешь ты гордой головой.

      А я стою, как пред причастьем,

      И говорю в ответ тебе:

      Я умер бы сейчас от счастья,

      Сподобленный такой судьбе.

      Но, обреченный на гоненье,

      Еще я долго буду петь…

      Чтоб и мое степное пенье

      Сумело бронзой прозвенеть.

      26 мая 1924

      Сукин сын

      Снова выплыли годы из мрака

      И шумят, как ромашковый луг.

      Мне припомнилась нынче собака,

      Что была моей юности друг.

      Нынче – юность моя отшумела,

      Как подгнивший под окнами клен,

      Но припомнил я девушку в белом,

      Для которой был пес почтальон.

      Не у всякого есть свой близкий,

      Но она мне как песня была,

      Потому что мои записки

      Из ошейника пса не брала.

      Никогда она их не читала,

      И мой почерк ей был незнаком,

      Но о чем-то подолгу мечтала

      У калины за желтым прудом.

      Я страдал… Я хотел ответа…

      Не дождался… уехал… И вот

      Через годы… известным поэтом

      Снова здесь, у родимых ворот.

      Та собака давно околела,

      Но в ту ж масть, что с отливом в синь,

      С лаем ливисто ошалелым

      Меня встрел молодой ее сын.

      Мать честная! И как же схожи!

      Снова выплыла боль души.

      С этой болью я будто моложе,

      И хоть снова записки пиши.

      Рад послушать я песню былую,

      Но не лай ты! Не лай! Не лай!

      Хочешь, пес, я тебя поцелую

      За пробуженный в сердце май?

      Поцелую, прижмусь к тебе телом

      И как друга введу тебя в дом…

      Да, мне нравилась девушка в белом,

      Но теперь я люблю в голубом.

      31 июля 1924

* * *

      Этой грусти теперь не рассыпать

      Звонким смехом далеких лет.

      Отцвела моя белая липа,

      Отзвенел соловьиный рассвет.

      Для меня было все тогда новым,

      Много в сердце теснилось чувств,

      А теперь даже нежное слово

      Горьким плодом срывается с уст.

      И знакомые взору просторы

      Уж не так под луной хороши.

      Буераки… пеньки… косогоры

      Обпечалили русскую ширь.

      Нездоровое, хилое, низкое,

      Водянистая серая гладь.

      Это все мне родное и близкое,

      От чего так легко зарыдать.

      Покосившаяся избенка,

      Плач овцы, и вдали на ветру

      Машет тощим хвостом лошаденка,

      Заглядевшись в неласковый пруд.

      Это все, что зовем мы родиной,

      Это все, отчего на ней

      Пьют и плачут в одно с непогодиной,

      Дожидаясь улыбчивых дней.

      Потому