Лайтларк. Алекс Астер

так же изучающе смотрел на нее. Его черные пряди выделялись на фоне бледного лба, как чернильные потеки на странице.

      – Пытаешься понять, не злодей ли я?

      Айсла прищурила глаза.

      – Ты что, умеешь…

      – Читать мысли? – Он медленно покачал головой. – Не совсем. Я умею читать отголоски эмоций. Страх. Гнев.

      Уголки его губ приподнялись в полуулыбке.

      – Любопытство.

      Последовавший за этими словами вздох Айслы вышел таким неровным, как если бы ее легкие завалили камнями. Она была самозванкой, бессильной жертвой в волчьей стае. Айсла неплохо справлялась с ролью правительницы диких, хорошо притворялась внешне, но контролировать свои эмоции ей было гораздо труднее. С этой его силой Грим мог ее разоблачить, если она не научится справляться со своими чувствами в его присутствии.

      Сумрачные часто владели особыми талантами по отношению к сознанию. Отчасти поэтому они считались такими опасными. Правители также часто обладали дополнительной способностью, редким даром, который передавался по наследству и проявлялся через несколько поколений. Этот дар обычно не имел ничего общего с силами звезд, луны, солнца, природы, тьмы или неба.

      Айсле стало интересно, есть ли у Грима такая способность.

      – Теперь ты волнуешься. – Он остановился и посмотрел на нее. – Почему ты волнуешься?

      Волнение – вовсе не то, что должна чувствовать могущественная правительница диких, даже рядом с предводителем сумрачных. Она посмотрела на него, в эти глаза – такие темные, будто бездонные, как две галактические черные дыры, и взяла себя в руки, чтобы смело спросить:

      – У тебя есть дар?

      Грим чуть откинул голову назад в знак понимания.

      – Ты переживаешь, что у меня есть способность, о которой я тебе не говорю. Которую использую против тебя прямо сейчас.

      Ну да, а что такого. За сто дней пребывания на острове ей самой придется лгать, красть и, возможно, убивать.

      Грим в планы не входил. Пока.

      Айсла кивнула.

      Он пожал плечами и двинулся дальше по дорожке.

      – Она у меня есть. Но я пока о ней умолчу. – Грим взглянул на Айслу. – В любом случае это не чтение мыслей. И не что-то такое, что я мог бы тайно использовать против тебя.

      Холм, по которому они спускались, закончился, трава дальше не росла – и внизу, в долине между двумя горами, показался рынок.

      Грим вздохнул.

      – Пятьсот лет меня здесь не было. И почти ничего не изменилось.

      Он повернулся к Айсле, его глаза блеснули.

      – Сердцеедка, тебе можно шоколад?

      Айсла постаралась не показывать, что голодна.

      – Могу съесть его столько, сколько сама вешу.

      Островитяне заполонили рынок, звеня монетами в карманах. Гвалт действовал на нервы. Столетний турнир был смертельно опасной игрой. Неужели люди не понимали, что в случае, если у правителей все получится, один из народов