Дыхание. Судьба принца. Габриэль Коста

вида становилось тошно. Лучше бы он смотрел на птиц и цветы.

      Сестра с интересом наблюдала за ним.

      – Чего уставилась?

      – Только поняла, что тебя не будет весь лунный путь людей и пустынь… Хочу запомнить, как ты выглядишь.

      На странные выходки сестры Айон уже давно перестал обращать внимание, но тут не удержался и закатил глаза.

      – Мы вот вроде появились на свет в одну ночь, однако совсем не похожи. Ты пошёл в маму, я в отца. Если бы не серебряный оттенок твоих волос и бронзовый цвет кожи, стал бы её мужской копией.

      Они давно заметили, как сильно не похожи друг на друга. Чёрный, словно уголь, цвет волос Брины бросался в глаза.

      – Кто знает, как ты изменишься спустя два лунных пути, братец?

      – Всё будет как обычно. Два лунных пути – это всего сто дней. – Айон наклонил голову. – Брина, нам пора выходить. Мне пора выходить. Себастьян! Карлос! Выносите.

      – Не хочешь им помочь? – Сестра обожала подтрунивать над ним и помогать слугам. Ох уж эти замашки мирового человека. – Нужно привыкать к тяжёлой жизни в плаванье и сну на досках. А еще не забывай о королевских манерах и речи…

      – Нет уж, спасибо. Ты прекрасно знаешь моё отношение ко всем титулам. Между мной и народом итак пропасть… Не хочу отгораживаться еще и высокопарной речью. А насчет жизни на корабле… Просто не будет.

      – А ты чего ожидал?

      – Комфорта и спокойствия.

      Их начинавший переходить в шутку разговор прервали двое слуг, которые появились на пороге комнаты. Айон жестом дал понять сестре, как нужно появляться в покоях другого человека, независимо от его звания, титула или степени родства. Он кивнул слугам на вещи и вновь подошёл к окну. Брина хотела что-то возразить, но решила оставить брата наедине с мыслями.

      Он опустил глаза и посмотрел на бегущих по улицам людей.

      Жизнь – странная штука. Кому-то она даровала королевские покои, из окон которых можно было наблюдать за другими, а кому-то ноги, чтобы бежать босиком по каменной дороге. Он посмотрел на свои ступни – идеально чистые, нежные. Айон совсем недавно осознал, что между ним и остальным миром пропасть; пропасть, которую ему вряд ли когда-нибудь преодолеть. Через мгновение его вниманием завладели настенные часы. Именно их и само слово «время» Айон ненавидел больше всего на свете. Благодаря часам он вставал каждое утро в определённый время и знал, когда ложиться спать. А теперь они указывали, что время пустых мыслей закончилось. Полдень – пора выдвигаться.

      Он медленно шёл по главному коридору, где висели портреты всех членов их династии. Когда-то их способности завораживали и вызывали благоговение. Прапрапрадед Айона дышал огнём подобно вымершим драконам, за что его и прозвали Всесжигающим. Прабабка могла вылечить любую болезнь, её искру приравнивали по силе к древним. Мама также стала обладателем необычной способности. По достижении ею четырёх лун волосы будущей королевы стали прочнее металла, поэтому никто так и не смог постричь их.