Под грифом «Совершенно секретно». Регина Сервус

ни на доблестные правоохранительные органы, тем более, что некоторые факты, упомянутые в этом рассказе, в последнее время были изменены в лучшую сторону.

      ***

      Иван Сергеевич Костров сколько себя помнил, всегда мечтал стать писателем. И вовсе не потому что он был тезкой знаменитого классика. Он постоянно что-то писал. Вернее, сочинял. В детстве ему все время приходили на ум какие-то рифмованные строки:

      «Раз, два, три, четыре, пять – начинаем рифмовать» или «мы сейчас пойдем гулять», или «будем, будем сладко спать».

      – Ах, ты мой маленький Пушкин! – умилялась мама. – Ну, придумай, придумай что-нибудь еще!

      И Ваня придумывал. Стихи лились из его уст, как из рога изобилия. Это он тогда был уверен, что это стихи. Позже, когда мама попыталась пристроить его творения в местную многотиражку, ей заявили:

      – Кто вам вообще сказал, что это стихи? То, что тут насочиняли можно назвать рифмоплетством, не более.

      Представляете? Вот так прямо и прилепили на него ярлык: «Рифмоплет». Мама, конечно, расстроилась, но Ванечке ничего не сказала. Она подумала, что ведь в школе тоже не дураки работают, а эти «горе издатели» еще локти кусать будут, что не оценили редкостный талант ее сына.

      А в школе Ванечка Костров пользовался необычайной популярностью: его стихи «на злобу дня» появлялись в каждой стенгазете. Ваня писал о чистоте и порядке:

      «Если бросил ты бумажку,

      Назовем тебя букашкой!

      За собою убирай!

      Сменку брать не забывай!»;

      о здоровье и личной гигиене:

      «Коль здоровым хочешь быть,

      Руки надо с мылом мыть!» или:

      «Ты прививки не боись –

      Приходи и уколись!»;

      не говоря уже о многочисленных «проработках» двоечников, лентяев и прогульщиков.

      Однако, учительница литературы Олимпиада Львовна никак не хотела ценить дар своего ученика.

      – Ну, что же мне с тобой делать, Костров? – печально вопрошала она, устремив на мальчика грустные серые глаза. – Опять не прочитал ни Гоголя, ни Чехова…

      Как будто Ваня собирался стать читателем, а не писателем!

      – Может, хотя бы расскажешь о своем тезке? – не отставала учительница.

      Ваня честно смотрел в ее глаза, многократно увеличенные линзами очков, а мыслями был где-то далеко-далеко… Своим внутренним взором он уже видел, как ему вручают престижную международную премию, приглашают на конференции, встречи с читателями… Вот он раздает автографы…

      – О каком еще тезке? – заинтересованно спросил будущий лауреат, на минутку отвлекшись от своего будущего триумфа.

      – О Тургеневе, – вздохнула учительница. – Иване Сергеевиче Тургеневе. «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!1» – процитировала Олимпиада Львовна.

      «Еще и русский язык! – поморщился Ванечка. – Не было печали: однородные члены предложения, обращение, обстоятельство… Как будто писателю так уж важно знать к какому типу относится то или иное придаточное предложение или какими бывают односоставные предложения!»

      Разве не он, не Иван Костров сочинил к неделе русского языка:

      С «и» пиши ты:

      Ци, жи,ши,

      Коль не иностранка.

      Но запомни: будет «ы»

      В «Цыпа», «цыц», «цыганка».

      А еще:

      Если после корня «а» -

      – В корне будет «и».

      Если убежала «а» -

      Смело «е» пиши.

      Ну, и еще много всего этакого… Разве все упомнишь! А тут: Чехов, Гоголь!

      «Но надо запомнить, что еще одного писателя тоже звали Иван Сергеевич!» – отметил про себя Ваня.

      В такой ситуации Ивана всегда спасала классная руководительница, Екатерина Дмитриевна.

      Вот уж кто всегда помнил про Ванины заслуги перед школой и обществом. Она всегда убеждала Олимпиаду Львовну пойти навстречу молодому рассеянному дарованию и всегда обещала, что он обязательно все выучит, все прочитает, но потом. Сначала надо выпустить стенгазету ко Дню города, ко Дню учителя, к очередному государственному празднику или школьному мероприятию. После этого она непременно звонила маме, и они подолгу говорили о том, какой Ваня необычайно способный ребенок, как необходимо ему помогать, чтобы он – не дай бог! – не зарыл свой талант в землю, как все восторгаются его творчеством, как много пользы он приносит школе и обществу… и так далее и тому подобное…

      Мама тут же принимала все это к сведению и с утра до вечера принималась читать Ванечке то, что он сам не удосуживался… (Ой-ой! Вырвалось) Не находил времени прочитать. Таким образом он все же вполне благополучно переходил из класса в класс и даже ни разу не пропесочил себя в одной из стенгазет.

      Шли годы. Иван рос. Зрели гормоны. Какие-то совершенно

1

И.С. Тургенев стихотворение в прозе «Русский язык».