Влюби меня за день, Валентин. Лина Коваль

раз быстро изучаю татуировки, хотя бы те, что вижу.

      Черт ногу сломит. Ни одна не понятная. Может он какой-нибудь Массон? Или его тело обгорело? Ну должна быть веская причина, чтобы такое с собой сделать.

      Лицо у него настолько загорелое, что светло-зеленые зрачки на его фоне кажутся ненастоящими. В отличие от имени они-то точно не фейковые. Это я как человек знающий его с детского сада могу подтвердить.

      В носу небольшое серебряное колечко, в правом ухе – внушительных размеров бриллиант. Опускаю взгляд ниже, на красивых, ухоженных пальцах пара серебряных колец.

      Ну не мужик, а хрен знает что…

      Почти хрустальная зелень в его глазах темнеет, когда её хозяин замечает на моём лице иронию.

      – Ты забыла, как меня зовут? – спрашивает он ещё раз, нависая сверху. – Я тебе напомню. Вэл Костров.

      – Это ты в Москве рассказывай, Валентин, – холодно смеюсь, разворачиваясь и тут же попадаю шпилькой в какую-то лунку между плитками.

      Сильные руки сходятся на моей талии так быстро, что я даже завопить не успеваю. Горячее дыхание опаляет открытую шею.

      Черт.

      Это тебе на маменькин Костик.

      Справа слышен хохот парней, а я вдруг теряюсь… Пожалуй, впервые в жизни.

      – Ещё раз назовёшь меня так, Кудряшка Ив, – шепчет Костров. – И я твой ротик с мылом помою. Клянусь.

      – Не посмеешь, – вздрагиваю всем телом, когда моих лопаток касается твердая грудь.

      Между нами куча одежды, но ощущение, что это прикосновение чересчур интимное.

      Опускаю короткие взгляд на его пальцы. Они синие, как у мертвеца или нашего с ним соседа-зека дяди Вени.

      Ну зачем он это с собой сделал, а?..

      – А ты проверь, – усмехается Костров и резко меня отпускает.

      Холодом обдаёт, как из холодильника. Эта реакция на разрыв с его телом, меня возмущает.

      Повернувшись, смотрю на Валентина…

      Черт.

      Закатываю глаза, окей! Смотрю на Вэла ещё пристальнее.

      Он изменился.

      Раньше был добрым и весёлым мальчишкой. Я бы даже сказала в чем-то наивным. С детства посещал футбольную секцию при школе, а в тринадцать лет тренер договорился с московским клубом, куда Кострова и приняли на ПМЖ.

      Его родители и старшая сестра остались в бараке. Мама умерла примерно через год, папа пропьянствовал ещё лет пять. С Валей, его сестрой мы всегда были в отличных отношениях, и она особенно в студенческие годы очень мне помогла.

      И да, у Костровых было двое детей – сын Валентин и дочь Валентина. Мама их была специфической особой и тоже крепко выпивала.

      Увожу взгляд в сторону, пытаясь задержать слезы.

      Как бы ни было, мы с Вэлом выплыли, справились. Мы умнички. Не спились и не снаркоманились. Он успешный в прошлом футболист, а я дизайнер интерьеров в Санкт-Петербурге. Пока не топ, конечно, но я стремлюсь и развиваюсь.

      Спустя несколько секунд понимаю, что все это время он меня старательно разглядывает.

      – Вспоминала обо мне? – спрашивает Костров, опуская голову набок и лениво улыбаясь.

      – Не особо, – усмехаюсь