Следак 3. Николай Живцов

первой спросила о непонятном Инна.

      – Пряжа. Я из нее носки вяжу, – охотна пояснила старуха-божий одуванчик. Маленького роста, сгорбленная, с морщинистым лицом и седыми волосами под головным платком. Кроме цветастого платка на ней был старый потертый плащ. Опиралась Лукерья Матвеевна Прошкина на тросточку, а на пол возле ее комнаты была сгружена заполненная продуктами холщовая сумка.

      – Вернулась я, значит, из магазина, – принялась она объяснять дребезжащим от старости голосом, – а узелков-то не десять, а всего восемь! – посмотрела она на нас со значением. – Я давно Катьку подозреваю, что та у меня вещи ворует, – старушка обвинительно качнула тростью в сторону соседской двери.

      Та мгновенно открылась и на пороге материлизовалась дородная женщина лет пятидесяти с накрученными на бигуди волосами и в домашнем, длиною до самых тапок, халате.

      – Да что вы слушаете эту ненормальную?! Она уже всех замучила с этими узелками! Вы у участкового нашего спросите, сколько раз он с ней их пересчитывал. Уходит – завяжет, приходит – считает. Жизни совсем от нее не стало! – последнее соседка уже кричала.

      – Узелки я завязываю, чтобы точно знать, лазила ты в мою комнату или нет! Вот сегодня я завязала десять, а пришла – узелков восемь. Значит лазила! Чего украла, говори!

      – Ничего я у тебя, ненормальная, не крала! – выпучив глаза, закричала соседка.

      – Товарищи милиционеры сейчас разберутся! – в ответ победно крикнула старуха.

      А мы втроем стояли и хлопали глазами, смотря на эту перепалку.

      – Лукерья Матвеевна, что у вас пропало? – вспомнил я о том, зачем мы сюда приехали.

      – Так я, милок, не знаю, – неподдельно удивилась старуха моему вопросу.

      – Вы позвонили в милицию и заявили о краже, – терпеливо напомнил я ей.

      – Да, звонила, – и не подумала она отпираться. – Я же вам объясняю, – посетовала старуха на нашу несообразительность, – когда я уходила, завязала десять узелков, а пришла – их уже восемь! А значит в комнату опять эта прошмандовка лазила! – потерпевшая ткнула в сторону соседки основанием клюки.

      – По-моему она не в себе, – к моему уху наклонился Скворцов.

      А то я не вижу. Но просто так уйти тоже не могу.

      – Лукерья Матвеевна, открывайте дверь. Будем устанавливать, была ли кража, – не обращая внимания на вытянутые лица коллег, попросил я старуху.

      Да, я тоже не в восторге от того, что вместо разоблачения маньяков, должен какими-то узлами на нитках заниматься. Но, если начал, то надо доводить дело до конца.

      Провозившись с мифической кражей больше часа, мы наконец покинули нехорошую квартиру и вышли во внутренний двор, где царила вечерняя тишина. Еще бы куривший рядом с машиной сержант Крапивин не загрязнял воздух, было бы совсем умиротворяюще.

      Заработавшая рация прервала короткий отдых, и пришлось возвращаться к работе.

      – Какая