Гобелены Фьонавара (сборник). Гай Гэвриел Кей

из причин сама Шарра указать была бы не в состоянии, – об этом более никто знать не должен.

      – Разумеется, ваше высочество. Когда мне от…

      – Немедленно! – Она встала, пришлось встать и Деворшу.

      – Желание моей госпожи для меня закон. – Он низко поклонился и повернулся, чтобы уйти.

      Но она – из-за тех соколов в поднебесье, из-за тех просвеченных лунным светом воспоминаний – снова окликнула его:

      – Деворш, еще одно. Я слышала шаги в саду позапрошлой ночью. Ты у стены ничего не заметил?

      На лице капитана отразилась искренняя озабоченность.

      – Ваше высочество, я сдал дежурство на закате своему сменщику, Башраю. Я немедленно с ним переговорю.

      – Сдал дежурство?

      – Да, ваше высочество. В ночной дозор мы с Башраем выходим по очереди. По-моему, он человек очень опытный, знающий, однако…

      – А сколько человек у вас в дозоре? – Она откинулась на спинку кресла, чтобы стало легче дышать; где-то подо лбом, за глазными яблоками, точно молоточки стучали от напряжения.

      – Двенадцать, ваше высочество. В мирное время.

      – А собаки у вас есть?

      Он смущенно прокашлялся.

      – Нет, госпожа моя. В последнее время мы собак не берем… Нам было сказано, что в этом нет никакой необходимости. Весной и летом собак использовали исключительно для охоты. Разумеется, с ведома вашего отца. – Он с нескрываемым любопытством глянул на нее. – Но если моя госпожа чувствует, что следовало бы…

      – Нет! – Его присутствие становилось совершенно невыносимым! И, кроме того, она никак не могла позволить этому капитану так смотреть на нее – оценивающе, восхищенно… – Я сама поговорю с Башраем. А ты ступай и сделай, как я тебе велела. Да поторопись!

      – Спешу, госпожа моя! – воскликнул он своим звучным мужским голосом и вышел. А Шарре пришлось до крови закусить губу, чтобы не закричать.

      Шалхассан, властелин Катала, возлежал на диване, наблюдая за борьбой двух рабов и ожидая тайных вестей. Его придворные, жизнерадостные и сытые, даже, пожалуй, перекормленные, от всей души наслаждались видом лоснящихся тел борцов, извивавшихся на ковре, однако лицо самого Шалхассана сохраняло непроницаемое выражение.

      Наконец за троном открылась небольшая дверца и появился Разиэль с неизменным кубком в руках. Была середина дня, и Шалхассан, принимая изукрашенный самоцветами кубок с питьем, увидел, что кубок голубой. Это означало, что сделанный тем северянином Сторожевой Камень сияет прежним, синим светом. Он благодарно кивнул Разиэлю, и тот вышел, завершив тем самым их маленький ежедневный обмен новостями. Никто из придворных ни в коем случае не должен был догадаться, что Шалхассана тревожат дурные сны. А снились ему Сторожевые Камни, которые горели красным светом!

      Успокоившись, Шалхассан с удовольствием подумал о дочери и сделал большой глоток из принесенного Разиэлем кубка. Ему по душе было благоразумие Шарры, ее твердость духа и умение владеть собой; все эти качества