Путешествия майора Пронина. Лев Овалов

с шахиней Тадж ол-Молук?

      – С матерью молодого шаха?

      – Да. Но она, мой друг, не из его партии. Шахиня всегда играла серьезную роль в иранской политике. Открою вам тайну. Сегодня она хотела бы сменить шаха на своего младшего сына – Али-Резу. Она сделала ставку именно на него. Прошу учитывать это.

      – Странно. Ведь частая смена шахов может привести к народной смуте. Столь опытная дама должна это понимать.

      – Она всё понимает, но у неё есть веская причина. Вы знаете, что шах любвеобилен?

      – Кое-что нам об этом известно.

      – А то, что в сферу его интересов входят не только существа прекрасного пола, в Москве учли? Есть у него ближайший советник и дружок еще со времен учебы в Швейцарии – по фамилии Перон. Он сейчас у нас второй человек в государстве. Правда, государство рассыпается, Иран практически оккупирован… Но дело не в этом. Моя Аннет иногда общается с этим Пероном. По ее мнению, он просто циник.

      Конечно, информация о душевном друге шаха в Москве имелась, но этот эпизод считали мелким увлечением неуемного восточного Казановы. К тому же никаких подтверждений их гомосексуальной связи ни у НКВД, ни у военной разведки не имелось…

      – Тадж ол-Молук – женщина строгих правил и таких шалостей не прощает. Шах-урнинг – для нее это просто оскорбление. И тут уж не до материнских чувств. Прошу иметь это в виду при общении с прекрасной шахиней.

      – Вы сдали мне козырную карту, профессор.

      – Да-да, вы правильно меня поняли. Завтра пришлите ко мне своего человека – и я дам знать, когда мы посетим дворец Тадж ол-Молук. А пока можете пошарить по моим полкам. Я вижу, вам не терпится потрогать многие вещицы.

      И Пронин посвятил целый час изучению домашних реликвий профессора.

      Резиденция матери правящего шахиншаха располагалась в небольшом дворце эффектной архитектуры – с ломаными линиями и цветными изразцами. Скорее всего, этот корпус был построен сравнительно недавно – лет 30–40 назад, в модном тогда стиле модерн. В Москве немало таких особнячков построил архитектор Фёдор Шехтель – для тогдашних миллионеров. Сейчас в них располагались райкомы, дома пионеров и дома приемов наркомата иностранных дел…

      На пороге Пронина встретила немолодая служанка, по-европейски слегка поклонилась ему и повела за собой.

      Шахиня предстала перед русским торговым представителем во всей красе. Её розоватому платью позавидовали бы жены французских банкиров… А таких бриллиантов у них и вовсе, скорее всего, не было. С очаровательной улыбкой она предложила Пронину одно из кресел возле камина, который, конечно, не топили. Сама села рядом – в такое же.

      – А я ждала вас, господин Пронин.

      – Именно меня? Я польщен, ваше величество.

      – Как только узнала, что к нам приехал большой человек из Москвы, я мечтала поговорить с ним… И не только о политике.

      – Не о политике – это лучше всего. Моя стихия – торговля, – ответил Пронин несколько легкомысленным