Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!. Андрей Булычев

рядом с офицерскими крестами носишь.

      – А вот не надо завидовать! – хмыкнул Лёшка, налегая на свою тряпицу. – И вообще она у меня не солдатская, а унтерская, та чуток поменьше будет. Я тогда, Серёга, цельным плутонгом командовал – не хухры тебе мухры. Вон Георгия своего лучше полируй, какой-то он засаленный у тебя, что ли.

      – Чего-о-о?! – возмутился сидящий на скамейке перед растянутым мундиром подполковник. – Скажешь тоже! Нацепил вон орденов полную грудь и важничает теперь. Ещё и медаль туда же к ним ладит. Мало всё ему!

      – Орденов много не быва-ает, – протянул Егоров, трогая ногтем скол на серебряном кругляше. – Скоро у всех ещё прибавится, ежели, конечно, завтра мы перед светлейшим не опозоримся. А медаль эта мне особенно дорога, она мне жизнь однажды спасла. Как же это я её, да при таком важном случае не надену?

      – Ваши высокоблагородия, сабли, – Никита шагнул с улицы в шатёр и протянул два вставленных в ножны клинка. – Сейчас ещё немного, и всю амуницию вам занесём, маненько совсем осталось. Господин полковник, там на эфесе лента надорвана была, Ильюха постарался её осторожно эдак сшить, но у нас тут только лишь белая с чёрной нитки были. Вы уж не серчайте, если что не так.

      – Да ничего, Никит, аккуратно получилось, – кивнул Егоров, осматривая Георгиевскую ленту на темляке наградной сабли. – Сами-то успеваете себя обиходить?

      – Так точно, вашвысокоблагородие, – кивнул старший вестовой, – успеем. Чего там, у нас, если что, вся ночь впереди. Сейчас Ильюха с Матвеем вот с ужином управятся, а там и на стол будем накрывать. Часик изволите подождать?

      – Да вообще не к спеху, – отмахнулся Алексей, – не спешите. Мне ещё на развод караулов выходить, как раз вовремя мы с мундиром закончили.

      – Командир полка у себя? – донеслось с улицы, и в открытом проёме шатра мелькнула знакомая фигура.

      – Заходи, Тимофей Захарович, – позвал командира дозорной роты Егоров. – Ты чего это такой взволнованный? Случилось что?

      Осокин обвёл внимательным взглядом всех присутствующих и, наклонившись к уху Алексея, приглушённо доложился:

      – Господин полковник, британская шхуна снялась с якоря и пошла вниз по течению.

      – Когда это случилось?! – вскинулся Алексей.

      – Не более получаса назад, – ответил капитан-поручик. – У меня трое в роте хорошо с лошадьми управляются. Вот я их во главе с Аникеевым и послал за ней проследить. До ночи, не более, а потом, если шхуна дальше Прута уйдёт, чтобы они обратно возвращались. Можно было бы, конечно, казаков или драгун попросить, но вы же сами говорили, чтобы лишних не посвящать, да и неразворотливые какие-то они. Когда бы ещё собрались! А мои только сумы с провиантом к седлу приторочили – и вдогон сразу.

      – Всё правильно сделали, Тимофей Захарович, – похвалил главного своего разведчика Егоров. – Странно это, конечно, ничего ведь не предвещало отход шхуны. Могли бы и завтра утром отплыть, зачем было так спешить и в ночь уходить? Ничего эдакого наш караул