Черноморский набат. Владимир Шигин

десятками вооруженных турок.

      – Прячем оружие и машем руками! – дал команду Иван Налимер.

      В ответ с турецкого барказа тоже помахали руками. В предрассветной дымке турки решили, что это команда пришедшего ночью судна направились попьянствовать на берег. За свою доверчивость они были тут же наказаны. Умелым маневром друзья-корсары обошли барказ сразу с двух сторон и, когда сошлись с ним почти вплотную, Иван Мелиси крикнул:

      – Да здравствует свободная Эллада! Огонь!

      Неожиданным огнем все бывшие в барказе были сразу убиты или ранены. Услышав пальбу и увидев происходящее, на стоящих у берега судах немедленно обрубили якорные канаты и поспешили выброситься на берег, благо он был песчаный. Расчет был верным, чтобы стащить судно с мели, надо много времени, а его-то у корсаров и не было, вот-вот могли появиться сторожевые турецкие галеры.

      – Придется довольствоваться малым! – решили два Ивана.

      Они выбрали самое большое судно и атаковали его, пока то не успело выброситься на берег. Выбор был удачным, так как приз оказался полностью груженным пшеницей. Второе судно захватить не удалось и его сожгли. К этому времени на берегу уже показались вооруженные турки, завязалась перестрелка.

      – Уходим! – крикнул другу Иван Налимер.

      – Посмотри на море! – ответил ему Иван Мелиси.

      Тот глянул: со стороны моря к Мангалии спешили сразу два турецких боевых судна.

      – Будем прорываться! – решили друзья. – Живыми нам сдаваться нельзя, все равно на кол посадят!

      Два крейсера и захваченный приз устремились на прорыв, паля из всех пушек и ружей. Не выдержав такого напора, турецкие суда отвернули, и корсары прорвались в открытое море.

      – А теперь ищите ветра от Босфора до Таганрога! – кричали они обескураженным туркам.

      Кротостью нравов корсары, впрочем, не отличались. Так после захвата одного из турецких судов, не поделив добычи, набили морды друг другу капитан крейсера «Святой Николай» мичман Лазарь Мариенгопуло и его помощник секретарь казенной палаты Яков Белуха. Затем разбился в шторм и сам «Святой Николай», а Мариенгопуло с Белухой принялись судиться. И если в драке верх одержал грек, то в суде более грамотный Белуха без труда отсудил все просимые им деньги.

      Уже к середине 1788 года Черное море опустело. Теперь редко кто из турок отваживался на плавание. Погрустнели и корсары, так как добычи сразу стало значительно меньше.

* * *

      Поначалу назначенному командовать диверсионными силами на Средиземное море генералу Зборовскому вменялось приехать в Италию, где и поступить под начало к адмиралу Грейгу. Но все круто изменилось из-за начавшейся войны со шведами. Грейг с эскадрой остался на Балтике, и приехавшему во Флоренцию Зборовскому пришлось выкручиваться самому.

      – Как же мне воевать-то, – недоумевал он. – Когда ни флота, ни войска нету?

      Теперь генералу предписывалось «возбудить черногорских и иных им единоплеменных народов поднять