Война майора Пронина. Медная Пуговица. Лев Овалов

сестра, пришедшая меня проводить, воскликнула не без восхищения:

      – О, господин Берзинь!

      Янковская ждала меня в вестибюле. Мы вышли на крыльцо. У подъезда стоял длинный сигарообразный автомобиль кофейного цвета – немецкая гоночная машина.

      – Садитесь, – пригласила меня Янковская.

      Все, что сейчас происходило, плохо укладывалась в моем сознании: советский офицер находится в оккупированной фашистами Риге, и вот вместо того, чтобы быть расстрелянным или брошенным в какой-либо застенок, я находился в немецком госпитале на положении привилегированного лица, эсэсовцы отдавали мне честь, меня приглашали сесть в машину.

      Я сел. Янковская заняла место за рулем, и мы двинулись в путь. Мы ехали по улицам Риги – они были все такими же просторными и красивыми и чем-то неуловимо другими. Так же шли прохожие, но это были другие прохожие, так же мчались по улицам машины, но это были другие машины, так же сияло над нами небо, но это было другое небо.

      Я испытующе посмотрел на Янковскую. Маленькая шляпка блеклого сиреневого цвета. На лоб спускалась нежная розовая вуалетка, придавая лицу задорное выражение, глаза искрились. Она азартно вела машину с недозволенной быстротой.

      – Куда вы меня везете? – спросил я.

      – Домой, – деловито отозвалась она.

      – К вам?

      – Нет! – ответила она чуть ли не с насмешкой. – К вам!

      Я решил потерпеть, в конце концов все эти загадки должны были разъясниться. Мы ехали вдоль бульваров.

      – Не глядите на деревья, – коротко бросила мне Янковская.

      На деревьях висели люди, это были повешенные. Вот что другое было на улицах Риги.

      Я положил свою руку на руку Янковской.

      – Не торопитесь.

      Она укоризненно посмотрела на меня и замедлила ход.

      Прямо против меня висело двое мужчин, мне показалось, двое пожилых мужчин, хотя я мог ошибиться, глядя на окаменелые серые лица. На груди одного из них висел обрывок картона с краткой надписью: «Повешен за шпионаж»…

      Янковская испытующе смотрела на меня.

      – Вас это очень… удручает?

      Я промолчал. Что я мог ей ответить! И она опять повела машину с прежней скоростью. Она свернула в какой-то переулок, еще раз свернула и еще раз, и мы выехали на одну из самых спокойных и фешенебельных улиц Риги. Остановилась перед большим светлым четырехэтажным домом.

      Мы поднялись на второй этаж. Янковская достала из сумочки ключ, открыла английский замок, и мы очутились в просторной передней. Навстречу нам вышла немолодая светловолосая женщина в темном платье, с кружевной белой наколкой на голове.

      – Здравствуйте, Марта, – поздоровалась с ней Янковская. – Вот и господин Берзинь!

      Та, кого Янковская назвала Мартой, приветливо улыбнулась, и вдруг я заметил, что улыбка ее сменилась какой-то растерянностью.

      – Здравствуйте, господин… – неуверенно произнесла Марта; она как-то запнулась и с напряжением