Логово «ВЕПРЯ». Василий Веденеев

не обмолвился, какова позиция президента по известному вопросу?

      Лев Михайлович выпустил клуб сизого табачного дыма и горько рассмеялся: кому приятно сообщать не слишком хорошие новости?

      – Похоже, он принял окончательное решение и не намерен его менять.

      Дороган пожевал губами и хотел сказать, что со стороны президента это довольно неумно, но предпочел промолчать – все равно его мнение ничего не изменит, так стоило ли впустую сотрясать воздух?

      – Пошли в буфет, угощу тебя кофе, – предложил он. – Все равно сегодня шары, словно квадратные…

      Клуб они покидали около полуночи. Проходя через освещенный разноцветными фонариками холл, Ульман бросил взгляд на развешанные по стенам ритуальные маски, – то ли стилизованные, то ли действительно привезенные из Африки или с островов Тихого океана, – и на миг ему вдруг показалось, что они кровожадно и злобно скалились им вслед…

      Чуенков удобно развалился в мягком кресле, надел большие наушники, нажал кнопку пульта и включил воспроизведение записи разговора советника МИДа Ульмана с чиновником Администрации Дороганом, сделанную в биллиардной клуба «Робинзон». В свое время Виктор Николаевич потратил немало нервов и времени, обивая пороги начальственных кабинетов, чтобы добиться установки оперативной техники в некоторых интересующих контрразведку местах и, когда это наконец все-таки удалось сделать, потихоньку начал пожинать плоды бескровной победы в битве с руководством.

      Естественно, прослушивать каждую запись не хватало ни сил, ни времени, – тем более, техника исправно работала не только в «Робинзоне», – но здесь дежурный оператор сделал пометку, что Чуенкову следовало ознакомиться с материалами лично.

      – Пирамидку? – спросил в наушниках чуть хрипловатый мужской голос и тут же звонко щелкнули шары, больно ударив по ушам резким звуком: техника настолько чувствительна, что записывала шепот за десяток метров, а уж стук шаров и подавно казался громом пушечной пальбы.

      Виктор Николаевич слегка поморщился и убавил громкость, философствуют, сукины дети, выпендриваются и наивно полагают, что их никто никогда не сможет услышать: дудки, ребятишки! Вот они вы, как на ладошке, каждое ваше словечко записано и взвешено – свобода и демократия еще не означали возможности сорить государственными секретами налево и направо!

      Чуенков закурил и еще убавил громкость – в наушнике опять стучали шары.

      С другой стороны, можно ли говорить, что Ульман, – это именно ему принадлежал хрипловатый голос, а Дороган говорил мягко, чуть заметно шепелявя, – раскрывал дипломатические тайны? Да нет, все, о чем он конфиденциально вещал Александру Исаевичу, – который, кстати, весьма осведомлен, – не сегодня, так завтра появится в газетах и репортажах телевидения. Просто информация Льва Михайловича на сутки или двое опережала официальную. И что с того? Какой здесь для контрразведки интерес? Факт нарушения перемирия в Южных Предгорьях уже имел место, и за рубежом о нем знали не хуже нас: существуют