Стерва. Десять главных правил моей жизни. Кларисса Рис

о своим третьим мужем, вспоминая прошлое.

      И вот зачем-то я ей потребовалась в столь сложный день. Шефу не отказывают, и я спокойно встала из своего кресла главного редактора и отправилась на два этажа выше, в главный офис. Все более-менее высокое начальство уже давно отчалило домой, остались, как всегда, только мы. Глубоко разведённые дамы за тридцать. Ну ладно, пока ещё двадцать девять, но это не мешало мне в прошлом месяце пятый раз подать на развод.

      В этом плане мы с Элеонорой замечательно друг друга понимали. Только в отличие от неё, я не устраивала вечера памяти с бывшими супругами, а просто вычёркивала их из жизни. Свет предательски мигнул, и я едва не запнулась о высокий ворс ковра. Как-то не понравился мне знак свыше. Наверное, не стоило идти в такой день, явно свидание у директора в этот раз не заладилось с самого начала, и теперь за высокими дверьми меня ждёт монстр.

      Бежать было поздно, да и глупо. На Элеонору я работаю с семнадцати лет, когда очередной ухажёр матери попытался распускать руки. Собрав вещи, я ушла из квартиры, оставленной мне отцом после развода родителей. Узнав о моем бедственном положении, папа снял небольшую квартиру на год и пристроил к своей подруге по университету. Вряд ли с другого полушария он мог бы ещё как-то посодействовать, но и за это ему огромное спасибо.

      Да, было нелегко, от меня требовали не меньше, чем от остальных, наверное, даже больше. Но я была благодарна за это и отцу, и директору. Все трудности и проблемы сделали из меня настоящую акулу пера. Моя работа уже не раз и не два получала профессиональные награды и признавалась важными деятелями журналистики. У меня даже международные победы в копилке были.

      Двери кабинета директора нашего журнала появились перед моим носом как-то неожиданно, я даже вздрогнула от неприятного ощущения и предчувствия. Вежливо постучав, толкнула створку и прошла к темно-красному креслу, что располагалось напротив широкого стеклянного стола. Элеонора, впрочем, как и всегда, была предельно собрана и идеально правильна.

      – Добрый вечер, – оторвалась она от своего занятия.

      – Скорее ночи. – Я посмотрела на огромный циферблат по правую руку от меня.

      – Половина двенадцатого. – Она констатировала факт.

      – Что-то срочное? – Мне хотелось сбежать из этого кабинета.

      – Да. – Женщина сняла очки и отложила их в сторону. – Мне следовало раньше с тобой поговорить, но вечно не было времени.

      – Я слушаю, – понимающе кивнула я, время в нашей профессии – роскошь.

      – Ты слышала про грядущую свадьбу? – Она устало потёрла переносицу.

      – Кого конкретно из звёзд? – Я достала мобильный.

      – Нет, не звёзд, – отмахнулась от меня директриса, – я про нашего редактора журнала «Стиль и Шик».

      – Кого? – повернула я голову.

      – С третьей по девятую страницы.

      И я почти сразу вспомнила невысокого и пузатого мужичка.

      – Да? – Я редко интересовалась коллегами из других отделов.

      – Он увольняется, – печально проговорила Элеонора.

      – У меня на примете есть редактор из «ФэшнВик».

      Моя давняя соперница по перу знала толк в моде и с радостью взялась бы за работу.

      – К сожалению, – покачала головой Элеонора, – акционеры решили, что одна статья не сможет сильно навредить скандальным хроникам, и эту рубрику переводят вместе со всем персоналом под твоё руководство.

      – Какой оклад и премия? – Я приподняла аккуратно очерченную бровь.

      – Они не изменятся.

      Чувствую, именно этот момент и волновал Элеонору.

      – Я не соглашусь, – тряхнула я головой.

      – Придётся. – Она не выглядела радостной. – Акционеры уже все решили.

      – Что ж, тогда я готова подписать заявление об уходе, – скрестила я на груди руки.

      – Не стоит торопиться, – попросила бывшая наставница.

      – Элеонора, – подняла я на неё взгляд, – вы сами учили меня, что время – это все для нас, и каждое наше действие должно быть достойно награждено.

      – Я понимаю. – Женщина устало прикрыла глаза. – Но эти зазнавшиеся мужики думают, что мы можем пахать и пахать. Им все равно, на твоё место они найдут чью-то молоденькую любовницу, и наш журнал просто развалится.

      – Меня это не волнует, – звонко фыркнула я и растянула губы в ухмылке, – моя совесть умерла ещё в далёкие восемнадцать и воскрешению не подлежит.

      – Две недели отработаешь и свободна. —Элеонора лишь покачала головой.

      – Но не ждите сенсаций, – поднялась я, – их оставлю для других.

      – Удачи тебе, девочка, – на прощание махнула рукой подруга отца.

      – И вам всего хорошего, – поклонилась я, – спасибо за все, что вы для меня сделали. Я никогда не забуду десять правил.

      – Следуй им, – улыбнулась Элеонора, – и однажды ты найдёшь своё счастье.

      – Прощай, Элеонора, – и я вышла из кабинета.

      По