Тюремная песнь королевы. Юлия Андреева

есть сын – маленький Людовик[6], который родился в неудачный для всех христиан год, когда Саладин взял Иерусалим, и которому сейчас шесть лет. Трудный возраст. Сумеет ли мальчуган полюбить новую маму или начнет ревновать отца? Придется ли отдавать наследника престола на попечение нянек и наставников, или удастся жить дружной семьей?.. Ведь иноземные послы говорят, что у всех детей, родившихся в 1187 году, во рту не тридцать два, а только двадцать два зуба, а это ведь кому угодно характер испортит».

      Все это было крайне важным и волновало Энгебургу, не привыкшую возиться с детьми. К тому же она, Энгебурга, собиралась родить Филиппу Августу множество прекрасных здоровых детей, с нормальным количеством зубов и всего прочего.

      Энгебурга подошла к окну и посмотрела вниз на открывающуюся за окном пропасть, в которую она столько раз падала во сне. Страшное это было окно, и сама комната не особенно веселая. Сюда никогда бы не долетела серенада трубадура, не влез по веревочной лестнице ловкий любовник. Так говорила толстая нянька-германка, имея любовный опыт, которым она нет-нет да и хвасталась на кухне в окружении слуг.

      Однажды Энгебурга подслушала, что говорят в людской, после чего взяла за благо никогда без особой надобности не приближаться к этим грубым и невоспитанным людям, не понимающим даже того, что она – принцесса. Энгебурга не станет искать встречи с первым встречным красавцем. Потому что ее судьба прописана на Небесах, и Господь в своей милости давным-давно избрал для нее лучшую из возможных долей и лучшего из живущих на земле мужчин. А раз так – какой смысл идти против своей доли? Терять любовь вечную ради сомнительных наслаждений и недолгих радостей?

      – Какая же странная эта датская принцесса, – спорили между собой послы, одеваясь на торжественный ужин у короля Канута.

      – Вы уверены, благородный Рассиньяк, что она действительно понравится нашему королю? Не делаем ли мы ошибки? – говоря это, барон Хьюго Терси покорно сидел, склонив голову, ожидая, пока слуга правильно уложит его завитые при помощи яичного белка волосы.

      – О чем вы говорите, – посол Гастон Рассиньяк придирчиво разглядывал привезенный с собой плащ, который слуга только что извлек из сундука и в котором он надеялся блистнуть перед придворными дамами. – Принцесса хороша, точно ангел. Ее кожа очень нежна и совершенно бела, как ни у одной из девиц благородных семейств Франции. А глаза, матерь божья! Видели ли вы когда-нибудь такие глаза?! Она само совершенство, не похожа ни на одну из наших дам! Ни на одну из королев Франции до нее! Это редкая драгоценность, за обладание которой должны бы биться рыцари. А мы забираем ее без боя, плюс привозим нашему королю несколько сундуков серебра и гарантии помощи Дании в случае войны на море!

      – В тот-то и дело, что прекрасная Энгебурга не похожа на французских девушек, она точно статуя Девы Марии в Амьене, к которой и прикоснуться-то страшно.

      – Ну и что? – Гастон Рассиньяк надел наконец-то плащ. – Хотите сказать, что вы не согласились

6

Людовик VIII (1187–1226) – король Франции из рода Капстингов, правивший в 1223–1226 гг.