Операция «Аврора». Дарья Плещеева

Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая. С супругой!

      Обер-церемониймейстер отступил в сторону, оркестр слева от дверей грянул «Боже Царя храни!», гвардейцы взяли «на караул», и тогда из сумрака Концертного зала под яркий, хрустальный свет люстр Николаевского зала вышли они – Николай Александрович и Александра Федоровна – статный полковник и стройная, слегка располневшая женщина в темно-голубом наряде.

      Зал разразился овациями. Императорская чета заняла кресла, поставленные у стены напротив больших окон с видом на Неву и Петропавловскую крепость. Оркестр смолк, затихли аплодисменты, и новоиспеченный граф Фредерикс[9], министр Двора Его Величества, торжественно объявил о начале приема поздравлений императорской четой.

      Подходили строго по ранжиру и заранее составленному протоколу. Каждый следующий поздравитель назывался зычным голосом секретаря министра Фредерикса. Призванный подходил к императору с императрицей и, преклонив колено, произносил заранее заготовленную речь, порой сильно напоминавшую панегирик.

      Андрей снова увидел Вяземского, державшегося правее очереди поздравляющих и напряженно оглядывавшего высшее общество. «Кого же он там высматривает?» – любопытство просто распирало капитана. Он попробовал переместиться немного левее, надеясь обнаружить предмет внимания подполковника. Но тут перед ним, словно из-под мраморной мозаики пола, возникла графиня Крестовская в сопровождении двух молодых особ такого чопорно-торжественного вида, что от одного взгляда на них у Голицына скулы свело. «Господи, а ее-то зачем сюда черт принес?!» – невольно взвыл про себя Андрей, одновременно пытаясь изобразить на лице приветливость.

      – О, господин Голицын, Андрей Николаевич, какая неожиданная встреча! – всплеснула затянутыми в кружевные перчатки руками Крестовская. – Да вы просто неотразимы!..

      – Неподражаемы!.. – поддакнула одна девица и поджала губки.

      – Восхитительны!.. – ляпнула вторая и зарделась.

      – Рад видеть вас, мадам, – Голицын щелкнул несуществующими каблуками и склонил голову. – Не имею чести знать ваших… воспитанниц?..

      – О, нет! Эти девушки – активистки нашего Общества помощи бездомным детям, – охотно пустилась в объяснения графиня. – Мадемуазель

9

Высочайшим рескриптом от 21 февраля 1913 года Министру Двора Его Величества барону Фредериксу был пожалован графский титул. – Прим. авт.