Афродита размера XXL. Брак со стихийным бедствием. Елена Логунова

обозрение? В октябре-то месяце?

      – Разноцветные кольца, все между собой перепутанные! – терпеливо объясняла бабуля. – Одно красненькое, одно зелененькое, одно синенькое – всего пять колец.

      Ирка открыла и снова закрыла рот. Видимо, сложный множественный пирсинг из полудесятка разноцветных колечек был выше ее понимания. А до меня наконец дошло:

      – Это олимпийские кольца, что ли?!

      – Они самые! – обрадовалась Ксения Петровна. – Красивые! Всегда мне нравились. Помню, в восьмидесятом году в Москве дочка моя, Генкина мать, как раз замуж выходила, так там повсюду эти кольца были.

      «Интересно, за кого выходила Генкина мама? Случайно не за олимпийского Мишку?» – хихикнул мой внутренний голос.

      А бабушка потомственного Медведя Разумного Прямоходящего растроганно договорила:

      – С тех пор как увижу эти колечки – на душе праздник!

      – И часто вы их видели? – тут же спросила Ирка. – Я имею в виду, на спине Машиного мужика?

      – Да вот сколько его самого видела, столько и кольца на куртке, – не задумываясь, ответила Ксения Петровна. – Маша-то нашей соседкой стала месяца четыре назад, где-то после майских праздников, до тех пор я ни ее, ни мужика ее не встречала.

      – То есть этот человек всегда приходил в одной и той же куртке? – уточнила я.

      – Каждую субботу и еще вечером в понедельник и в среду, – уточнила дотошная старушка. – В другие-то дни он, почитай, и не приходил, разве что забегал минут на десять-пятнадцать, но тут я его не видела, только слышала, как Маша дверью гремит. Я ж в обеденное время из дому, почитай, не высовываюсь, как раз обед готовлю.

      Тут хлопотливая старушка вспомнила про уху, которую давно пора было снимать с огня, и заторопилась к себе.

      Приговаривая «так-так-так!» (Ирка) и «м-да-а, интересно…» (я), мы с подружкой вышли во двор, и там она вдруг неожиданно прекратила такать, как часы-ходики, и человеческим голосом сказала:

      – Погоди-ка, я сейчас!

      Она развернулась и скрылась в подъезде, а через пару минут вернулась и с радостной гордостью объявила, тяжело дыша:

      – Я умница!

      – Справная девка, способная стать доброй женой! – согласилась я.

      Ирка ухмыльнулась:

      – Это само собой, но сейчас я горжусь не столько своими супружескими качествами, сколько сообразительностью!

      Я молча подняла брови, поощряя подружку к продолжению монолога.

      – Ксения Петровна сказала, что у Маши в городе ни няньки, ни бабки не было. Я подумала: а за городом?

      – И?

      Я уже поняла, что Ирка бегала в дом, чтобы задать старушке соответствующий вопрос.

      – Да! – улыбающаяся подружка размашисто кивнула. – В июле, в самую жару, Маша на три недели уезжала с ребенком к знакомой бабке в станицу Верховецкую.

      – Хорошее место, – одобрила я.

      На втором курсе университета я была в станице Верховецкой на летней практике и навсегда запомнила вкус дикого меда, настоящей домашней сметаны и огромных, с ладонь, вареников с вишней, а также невероятную