Танковая война на Восточном фронте. Александр Широкорад

Все немцы загорелые, крепко сложенные, на вид здоровые как львы, грудь колесом и т. д. Это один из аспектов неравной схватки»[24].

      Попробуйте написать такое про советских солдат! Засудят, особенно если коснуться кавказцев и среднеазиатов! Так что я помолчу, а желающих отошлю к германской кинохронике, где показывают колонны советских пленных.

      Наши военные историки и так, и сяк вертят данными по числу самолетов и танков в РККА и вермахте, но почему-то никто не приводит уровень грамотности личного состава этих армий. Каюсь, я этих данных и сам не нашел. Но по данным Большой Советской энциклопедии, с 1918 по 1941 год в СССР среднее образование получили 3 829 000 человек. Если отбросить женщин, умерших и негодных к военной службе мужчин, то среди военнослужащих к 22 июня 1941 г. было не более 1,5 миллиона человек со средним образованием. Нельзя отрицать, что Советское правительство сделало очень многое. Для сравнения: в 1913 г. среди рядового состава русской армии было всего 1480 человек со средним образованием. А всего грамотных в армии было 604 тысячи человек, малограмотных – 302 тысячи, а неграмотных – 353 тысячи человек. Замечу, речь шла о кадровой и этнически однородной армии. Неграмотных и плохо знающих русский язык инородцев в царскую армию вообще не брали[25]. Так что качественный скачок в грамотности за первые двадцать лет советской власти налицо, но, увы, мы по-прежнему здорово отставали в этом плане от Германии.

      Для укомплектования корпусов требовалось иметь в наличии более 20 тысяч танкистов-офицеров, тогда как их имелось не более 6000 человек. И взять еще 14 тысяч офицеров за полгода было неоткуда. Укомплектованность мехкорпусов командно-начальствующим составом к лету 1941 г. составляла в разных соединениях от 22 до 40 %. Командиры же и личный состав, пришедшие из стрелковых и кавалерийских частей, не имели никакого практического опыта по боевому использованию бронетанковой техники.

      Спору нет, советская власть сделала титанические усилия для образования и спортивного развития молодежи. Но, увы, мы слишком сильно отставали от Германии. Если бы мне пришлось ранжировать личный состав стран – участниц Второй мировой войны, то я бы расположил так: немецкий солдат; далее с большим отставанием – русский солдат, далее почти без отрыва – японец, финн; затем с большим отрывом – американец, англичанин, француз, дальше поляки, румыны и т. п.

      Вдобавок к некомпетентности личного состава новые танки КВ и Т-34 в большинстве частей по прибытии принимали на длительное хранение и тут же запирали на замок.

      По соображениям секретности документацию на новые танки в некоторых танковых частях не выдавали на руки не только экипажам, но даже командирам подразделений.

      Все вышесказанное часто приводило к выходу из строя новой техники. Например: «1. 23 мая 1941 г. в 6-м мехкорпусе выведены из строя 5 танков Т-34, поскольку по халатности были заправлены бензином. Танки требуют большого ремонта.

      2. 11 мая 1941 г. 3-й мехкорпус запросил

24

Ширер У. Берлинский дневник. М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2002. С. 312.

25

К 1914 г. термины «белорус» и «малоросс» («украинец»), как в русской армии, так и во всех учреждениях Российской империи, понимались не как национальность, а как место жительства на определенной территории, так же как рязанец, уралец, сибиряк. Вообще ни в паспортах, ни в любых других документах национальность подданных империи не указывалась, указывалось лишь вероисповедание. Городские жители Малороссии и Белоруссии говорили на русском языке. Часть жителей сельских местностей говорила на местных наречиях, крайне близких к русскому языку. Так что москвич без труда мог понять любую «мову». Сейчас на Украине язык коренных жителей сельских местностей презрительно называют суржиком, а официальным языком стал искусственный украинский язык, созданный австро-венгерской разведкой и украинствующими большевиками. Инородцы: финны, малые народы Севера и Сибири, все местные жители Средней Азии и т. д. в армию не призывались даже в военное время, хотя представители туземной аристократии не подвергались дискриминации и получали высшие чины в российской армии (Хан Нахичеванский, барон Маннергейм и т. д.).