Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале. Михаил Дитерихс

них пойти не мог и не пошел: еще, чего доброго, новое начальство за реакционера примет!

      А Сергееву только это и надо было – деятельность показана; если не идут – виноваты косные и реакционеры; а пока не будем торопиться, затянем дело.

      Конечно, это все мысли, а не материалы. Но мысли, вытекающие из всех бесед с Сергеевым, из всего его безделья и преступного небрежения к важному порученному следственному производству, которыми пропитано его следственное «Дело». Шесть месяцев Сергеев тянет следствие, почти не сделав шагу вперед против того, что ему дал военно-уголовный розыск за первые две недели своей полезной работы. Все, что он сделал от себя, – это осмотрел только более тщательно дом Ипатьева, снял фотографии комнат, вынул из стен и пола куски дерева со следами пуль, допросил поверхностно около шести новых, случайных лиц, получил кое-какие документы с телеграфа, и все. Он не углубляется в следствие, не развивает его, не изучает. Вещественные доказательства и вещи Царской Семьи, собранные в Ипатьевском доме, в районе шахты и отобранные у разных лиц, остаются не разобранными, не исследованными и даже не описанными. Он не интересуется сам съездить в Коптяковскпй лес, увидеть следы, посмотреть, что делается у Ганиной ямы. Он не вызывает свидетелей, которые указываются материалами уголовного розыска, хотя они тут же, в городе. Он ждет и не торопится, главным образом, не торопится. Это так ясно режет глаза из всего его «Дела».

      И чтобы тянуть, у него есть всегда уважительные причины: никто не идет давать показания; средств на организацию розыска нет, а высшее начальство индифферентно и никаких указаний о рамках следствия не дает. Такое отношение было при Областном уральском правительстве, такое стало при Директории и такое же осталось при Омском правительстве.

      22 января 1919 года от Сергеева был потребован отчет в его работе. Он сильно заволновался, и главным образом потому, что, по существу собственной натуры, он прежде всего хотел себе уяснить, чем руководилась незнакомая ему новая власть, предъявляя это требование: монархическими ли тенденциями или более левыми побуждениями? И как себя держать по отношению к ней? Маленький, худой, с продолговатым, нечистым лицом, торчащими ушами, бегающими бледно-серыми глазами, он старался рассказать как можно больше о своих шагах, работе, затруднениях, местных трениях и, торопясь, пытался ответами предупредить возможные вопросы в духе тех же политических течений, которыми, ему казалось, руководилась новая омская власть. Он производил впечатление умного, но очень себе на уме человека.

      На основании имевшихся в его распоряжении следственных материалов Сергеев дал совершенно определенный ответ: убиты все члены Царской Семьи, а не только бывший Государь Император, как оповестили большевики. В этом у него никакого сомнения не было, и оставался только совершенно невыясненным вопрос, что сделали убийцы с телами своих жертв, так как при произведенных розысках тела найдены не были. Он сам