9 жизней Антуана де Сент-Экзюпери. Тома Фрэсс

во время бомбежек Парижа, он умел видеть в этом лишь «феерическое» шоу.

* * *

      Драма, которая связывает, интимна. Его выходки, хоть порой и развлекали компанию, регулярно перемежались с необъяснимой недоступностью. Он словно находился одновременно и рядом с друзьями, и где-то далеко, в один миг переходя от вспышки эйфории к меланхолии.

      Он поступил в Академию изящных искусств, имея в виду стать архитектором. И его можно было увидеть неловко несущим свои папки для эскизов, в основном полные чистых листов, чья белизна не нарушалась из-за частых и более усердных посещений кафе, а не мастерских. Это были зачатки «прекрасной эпохи набережных Сены и неверных подружек», как сообщает нам его тогдашний сообщник Бернар Лямотт, с которым он разделял «одно молоко с сильным привкусом Перно»[6]. Он позволял себе под давлением семьи познать мирское. И он ходил в слишком коротких брюках, в слишком широком пиджаке и в бабочке, которая смотрелась так, будто вот-вот упадет, в салоны мадам де Ментон, герцогини Вандомской, но особенно – к Ивонне де Лестранж. Он жил в ее особняке № 9 по набережной Малаке, и ему было достаточно лишь спуститься на этаж, чтобы переместиться из хаоса набросков и незаконченных стихов, заполнявших его комнату, к бурным спорам между авторами «Нового французского обозрения». Там он имел возможность следить за наметками редакционной политики и за духом своей эпохи. Будучи хорошим наблюдателем, он подкармливал свои устремления словами Андре Жида, Гастона Галлимара и Жака Копо. Это позволило ему установить твердые духовные ориентиры во времена великих потрясений. Совсем недавно Ницше поставил под сомнение принципы философии, а большевистская революция нарушила равновесие в западной политике. Искусство также испытывало потрясения, в том числе в 1910 году, с появлением абстракционизма Кандинского. Именно в это время, однако, он начал подразумевать для себя иное будущее и увидел себя в качестве инженера и писателя.

* * *

      В 1921 году пробил час военной службы. И он пошел по пути своих склонностей – в авиацию, в то время представлявшую собой элитный корпус, состоявший из смельчаков, рисковавших жизнью при каждом полете. В апреле он поступил во 2-й полк истребительной авиации, базировавшийся в Нойхофе, в ближайшем пригороде Страсбурга. Он был назначен в «ползучие», то есть в персонал наземного обслуживания техники, и лишь потом добился разрешения начальства на патент военного летчика. 18 июня он получил первый урок пилотирования на «Фармане F-40» с летным инструктором Робером Аэби, который остался доволен учеником: тот усваивал все очень легко, да плюс быстрота реакции сразу же уберегла его от аварии на борту самого быстрого самолета того времени, который назывался «Сопвич Кэмел»[7].

      В середине июля он получил возможность погрузиться в детали ремесла авиатора во время назначения в Марокко. Там он наслаждался, прогуливая занятия, и познавал вкус одиночества во время летных часов. Он получил обучение в пустыне, но в нем пока

6

Dédicaces et autres textes de circonstance//Œuvres, Gallimard, coll. «La Pléiade», 1994, vol. II. P.1055.

7

Так назывался британский одноместный истребитель. Это был биплан цельнодеревянной конструкции со смешанной обшивкой фюзеляжа (передняя часть – дюраль, борта кабины и гаргрот – фанера, остальное – полотно). Его серийное производство было начато в мае 1917 года, и он имел 9-цилиндровый двигатель «Клерже» мощностью в 130 л. с. – Прим. пер.