Пристанище. Мария Орунья

головой Оливер. – Отследить сигнал не удалось, я надеялся, что можно установить хотя бы положение терминала по спутнику, но большинство спутников контролирует правительство США, а через этот бюрократический ад не пробиться.

      – Да уж, сочувствую, приятель. Не знаешь, у твоего брата был подписанный договор с компанией или это просто одноразовая сим-карта?

      – Не был, а есть.

      – Ну конечно, дружище, разумеется, я это и имел в виду. Я просто помочь пытаюсь.

      – Да, знаю, извини.

      – Так договор или симка?

      – Симка. Он не хотел заключать контракт с телефонными компаниями, утверждал, что у них слишком много информации о нас, а правительство потом этим пользуется, потому чем меньше они о нем знают, тем лучше.

      – Свободолюбивый дух.

      – Нет. Просто озлобленный. Он был патриотом, фанател от британских военных, но после операции “Телик” люто возненавидел все, что имеет отношение к войне и государству. Он ведь первое время после возвращения и спать нормально не мог, просыпался от кошмаров, не понимал, где находится. Страдал галлюцинациями даже днем.[12]

      – Ирак, похоже, сломал ему психику. Я пару раз пробовал его расспросить, но он не хотел ни о чем рассказывать.

      – Мне тоже.

      – А лечиться он не пытался?

      – Поначалу пытался, но спустя пару месяцев забросил. Мать тогда сразу поняла – этот идиот прятал таблетки в ящике с трусами. Короче… – Оливер замолчал и вздохнул.

      Друзья немного помолчали. Наконец Майкл задумчиво проговорил:

      – Что-то мы наверняка упустили.

      – Что?

      – Ну должна же быть какая-то зацепка, которая укажет, куда он мог двинуть. А давай-ка начнем заново… У меня есть идея.

      Майкл быстро скрылся в доме и вскоре вернулся с блокнотом и ручкой. Усевшись рядом с другом, открыл блокнот.

      – Так, точная дата, когда он исчез?

      Оливер покачал головой:

      – Спасибо тебе, конечно, но я уже сотню раз прогонял это в голове и столько же раз обсуждал с британской и испанской полицией…

      – Ты говорил. И толку ноль, – перебил Майкл. – Слушай, я люблю твоего брата и переживаю за него. Давай же!

      Оливер вздохнул.

      – Двадцать шестого марта, почти два года назад.

      – Так, а день недели?

      – А это зачем?

      – Откуда мне знать, мало ли. Не одно и то же – свалить в среду или в субботу.

      Оливер улыбнулся.

      – Вторник.

      – Вот видишь? Ты в курсе, что по статистике больше всего преступлений приходится на субботу?

      – Да ладно тебе.

      – Я серьезно. И на декабрь.

      – Семейные рождественские сборища располагают, – усмехнулся Оливер. – Но напомню тебе, что мы сейчас обсуждаем не преступление.

      – Да, но у исчезновений тоже может быть какая-то закономерность.

      – Возможно, но в этом случае день недели значения не имеет. Так мы ничего не добьемся.

      – Это что еще за настрой, – нахмурился Майкл. И бодро продолжил: – Так, ладно, давай

12

Военная операция в ходе военной кампании в Ираке в 2003 году.