За гранью грань. Ольга Романовская

будто любимый меч держит.

      – Можно я пойду? – сдавленно попросила навсея.

      – Нет, – категорично возразил он. – Ты малая хозяйка.

      – Я никто! Вы даже фамилии своей говорить не хотели.

      Геральт остановился и с прищуром заглянул в глаза. Полагала, он скажет какую-то гадость, но нет, промолчал и повел дальше. Пальцы железной хваткой вцепились в запястье.

      – Зачем разыгрывать пьесу, милорд? – Отчаянно пыталась вырваться, но, увы, легче лишиться руки.

      – Запереть в комнате? – Навсей взлохматил волосы и покачал головой. Одна из прядей упала на лоб. – Нет, погляди на представление. Потом скажешь, какое впечатление произвела Талия. Мы могли что-то проглядеть, а ты заметишь.

      – Я ваш враг, – напомнила забывшемуся навсею.

      Геральт от души хохотал. Лицо его на миг просветлело.

      – Ты не способна ненавидеть, Дария. И закончим бесполезный разговор.

      Пальцы навсея сжали подбородок – ласково, не с силой. Подушечка большого пальца погладила нижнюю губу.

      – Нет, если хочешь, я запру, как изначально собирался. Выбирай.

      Геральт отпустил, и я с облегчением перевела дух.

      Почему, почему боюсь его, но не ненавижу? И отчего прикосновения вызывают оторопь и смущение, а не брезгливость? И Филипп, зачем врезался в память его профиль? Не иначе любовная магия. Прислушалась к себе, пытаясь отыскать тревожные симптомы. Уфф, кажется, ни жжения в горле, ни заходящегося сердца, ни сухости кожи.

      В холле оказалось пустынно. Слуги попрятались, а Филипп будто растворился. Страшно! Не хотелось бы, чтобы темный оказался за спиной. Повертев головой, заметила едва различимое облачко в углу.

      – Дух, – коротко отрекомендовал навсей.

      – А ваш друг?

      Беспокойство только усиливалось. Отпусти Геральт руку, сбежала бы и добровольно заперлась в спальне: настолько удушливая атмосфера царила в холле. Вот зачем отказалась, когда предлагали? Теперь же язык прилип к небу. Страх стал осязаемым, давил на плечи, заставлял судорожно глотать воздух.

      – Маленькая ланга волнуется? – промурлыкал лукавый голос за плечом.

      Обернувшись, увидела нагло улыбавшегося Филиппа. Ни горящих огнем бездны глаз, ни расплывчатых контуров – обычный человек. Может, привиделось?

      В дверь между тем требовательно позвонили. Усиленный магией, колокольчик дребезжал на весь дом.

      Из комнаты робко выглянул мужчина. Геральт зыркнул на него, и лакей тут же исчез.

      – Дух! – Геральт прищелкнул пальцами.

      – Слушаюсссь, – прошипел шелестящий голос, и замеченное ранее облачко неспешно поплыло к двери.

      Теперь я видела, это кругленький толстячок. На вид добродушный, но кто знает?

      – А имя у него есть? – Во мне проснулось любопытство.

      Не каждый день встречаешь призраков. У нас они совсем другие: тоскующие, одинокие, пугливые и злобные. Домашний дух Геральта казался другим. И он ручной, хотя всем известно, призрака приручить невозможно,