Симфония по творениям святого праведного Иоанна Кронштадтского. Отсутствует

Теперь поставим на очередь вопрос: кто руководит видимым, прекрасным, безмерно великим, неизмеримо благотворным для всех тварей миром – небом и землей и всем, что в них и на них? Невидимый, всемогущий и Всесвятой Творец, проявивший и проявляющий Свои Божественные свойства и совершенства на всяких делах Своих. Кто руководит невидимым миром или ангельским воинством добрых Ангелов, хранящих вселенную от враждебных сил? Всеблагой, невидимый, всесильный Бог. Но откуда враждебные, злые силы в мире, стремящиеся или устремляющие людей к смуте, крамоле, неповиновению, разрушению и пагубе сообществ, сборищ, целых городов и государств? От злой невидимой силы бесовской попущением Божиим за грехи людей.

      А кто в каждом из нас управляет и царствует? Или Господь, Царь твари, или, по попущению Его, за грехи наши диавол, как в Иуде-предателе. Кого же мы хотим воцарить в себе? Бога или диавола? Конечно, Господа Бога, Творца своего всеблагого, премирного. Отче наш… да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли… не введи нас в искушение, но избави нас от лукаваго (3).

* * *

      Человек, озлобленный против нас, есть человек больной; надо приложить пластырь к сердцу его – любовь; надо приласкать его, поговорить с ним с лаской, с любовью, и если в нем не закоренелая против нас злоба, а только временная вспышка, – посмотрите, как сердце его или злоба его растает от нашей ласки и любви, как добро победит зло. Христианину нужно быть всегда благим, мудрым на то, чтобы благим побеждать злое (6).

* * *

      Как мы быстры на зло и медленны на добро! Вот я хочу быть добрым к врагу и выразить на деле свою доброту, но прежде чем я успею в сердце сделаться добрым, я уже зол, уже огненная стрела злобы палит мои внутренности; хочу быть терпеливым, но прежде чем я утвержу сердце в терпении, я делаюсь раздражителен, нетерпелив; хочу быть смиренным, но сатанинская гордость нашла уже во мне просторный уголок; хочу быть ласковым – между тем, когда нужно оказать ласку, я оказываюсь грубым; хочу быть несребролюбивым и щедрым, но сребролюбие и скупость при малейшем поводе, как голодные и рыкающие львы, уже требуют себе пищи; хочу быть простым, доверчивым, но лукавство и сомнение уже гложут мое сердце; хочу быть степенным, сосредоточенным и благоговейным в служении Вседержителю, но легкомыслие и сердечная невнимательность уже предварили меня; хочу быть беспристрастным, воздержным в пище и питье, но когда увижу приятную пищу и питье и сяду за стол, я, как невольник, увлекаюсь своим чревом в приятный плен, легко позволяю себе съесть и выпить больше, чем сколько требует моя природа: жадность и невоздержание опять предваряют и пересиливают мое желание быть равнодушным к пище и питью. Я подобен тому расслабленному, который тридцать восемь лет лежал на одре своем и сколько раз ни приходил к Овчей купели, исцелявшей всякого, кто первый опускался в нее после возмущения воды ее Ангелом, – другой уже сходил прежде него (Ин. 5, 7). И когда я, расслабленный грехами моими, собираю свои усилия и прихожу сам в себя с намерением погрузиться