Ты снова станешь моей. Инна Стужева

на этом, но не даю себе долго раздумывать, потому что свихнуться и не выплыть, итак еле переварил.

      Выхожу за калитку и тупо шагаю в первом попавшемся направлении. Похрен, я уверен, что встречу. Потому что, как она там задвинула как-то, если есть связь, по любому, хочешь не хочешь, пересечешься.

      А я, определенно, хочу. И связь эту гребаную каким-то шестым чувством, всем нутром осязаю.

      Когда впереди вижу коляску и знакомый уже мешковатый плащ, останавливаюсь и жду, когда они подойдут ближе.

      Едва Ви меня замечает, как замирает на секунду, но потом вскидывает голову и продолжает приближаться ко мне.

      Дежавю.

      Только сейчас я не в таком плачевном виде, и явно готов дать Занозе отпор. А если проще, посажу в машину и повезу их на тест.

      Пусть сейчас не десять утра, но итоговый план остается, естественно, прежним.

      …

      – Какая пунктуальность, – усмехается Ви, едва я только хочу открыть рот, чтобы задвинуть ей про наши планы.

      Да, бля, как обычно, палец в рот не клади, и меня это пиздец как прошибает.

      – Проспал? – интересуется с невинным видом, пока я тупо справляюсь с накрывшей и пробирающей теперь долбаной похотью.

      – Ты в жопе сейчас, еще находятся силы на подколы? – выдвигаю, неосознанно пытаясь найти в ее глазах хотя бы крупицу ответного желания ко мне. – Давай, в машину садись и погнали.

      – Ты, кажется, говорил к десяти. А сейчас уже….

      Заноза выгибает брови и достает из кармана телефон.

      – Я знаю, сколько сейчас времени, не трудись.

      Телефон возвращается в карман.

      – Ну, так ты все пропустил, – рубит уверенно. – Так что, не вернуться ли тебе в город?

      И собирается снова пройти мимо меня.

      Серьезно?

      – Доиграешься ведь, – предупреждаю, уже закипая, так как не любитель толочь воду в ступе.

      Мне необходимо, чтобы каждый разговор заканчивался выгодным для меня результатом, а не вот этим вот всем уже второй день подряд.

      Шагаю к ней и накрываю ее пальцы, вцепившиеся в ручку коляски, своими.

      Замирает струной, а меня, блядь, опять прошибает так, что практически перестаю соображать.

      И как я мог столько месяцев обходиться без прикосновений, довольствуясь лишь просмотрами ее редких постов в соцсети.

      – Ты…, – выдыхает.

      С удовольствием отмечаю, что ее голос начинает дрожать.

      – Ты… предъявляешь права на ребенка, но при этом тебе даже в голову не приходит заглянуть в коляску. Отцовские чувства? Нам обоим сейчас станет смешно от этого предположения.

      – Мне надо убедиться, что ребенок мой, тогда все по полной получишь.

      Хриплю и непроизвольно утыкаюсь носом в ее волосы.

      Скручивает, пиздец, как. Словно наизнанку выворачивает от ее чуть сладковатого охренительно вкусного запаха, что забивается в ноздри и достает до самого нутра.

      – Он не твой.

      Не верю. Не хочу верить.

      – Но если, блядь, от Макса, – вырывается приглушенно, и от своих же слов начинает мутить, – почему ты его оставила?

      Мне вдруг становится