Легионы Калара. Джим Батчер

сиденья и снова закрыла глаза. – Я не в силах помешать вашим интригам. Если удастся сделать что-то хорошее, я не вижу причин отказываться от таких попыток.

      – Превосходно, – произнесла госпожа Аквитейн. – И очень практично. – Она замолчала, и Исана почувствовала, что та внимательно на нее смотрит. – Едва ли кто-то из граждан Алеры способен увидеть реальное положение вещей, Исана. И у меня возникает вопрос: как тебе удалось так глубоко проникнуть в принципы политики? Должно быть, у тебя был достойный наставник.

      – Я читала, – ответила она, и ей не пришлось сделать вид, что она устала. – Ничего больше.

      Исана потратила годы на то, чтобы научиться скрывать свои чувства, но после такого яркого и тяжелого сна ей было невероятно трудно не коснуться рукой кольца, висевшего на цепочке на ее шее, возле сердца.

      Снова наступило долгое молчание.

      – В таком случае мне остается только восхищаться твоей способностью к обучению, – наконец нарушила молчание госпожа Аквитейн.

      Исана почувствовала, что внимание Инвидии больше на ней не сосредоточено, и облегченно вздохнула. Лгать сиятельной госпоже, чей талант к водяной магии и способность чувствовать ложь и обман превосходили возможности самой Исаны, было опасно. Инвидия Аквитейн вполне могла прибегнуть к пыткам и убийству, хотя предпочитала обходиться без этого. Впрочем, Исана не питала ни малейших иллюзий на ее счет – поступки госпожи Аквитейн диктовались практической логикой и эгоизмом, а не этикой и моралью. Если для достижения своих целей ей потребуется убить Исану, она не станет колебаться ни на мгновение.

      Исана дала себе слово, что, если до этого дойдет, она умрет, но ничего не скажет.

      Потому что некоторые тайны необходимо сохранить.

      Любой ценой.

      Глава 6

      Жизнь легионера и даже офицера, по мнению Тави, сильно переоценивали. Через неделю службы в Первом алеранском легионе он пришел к заключению, что хваленая слава и престиж офицерского корпуса есть не более чем чудовищный заговор граждан с целью привести всех амбициозных молодых людей к полнейшему безумию.

      И неприятности удваивались, когда речь заходила о работе курсора, которая и привела его в этот про́клятый во́ронами легион.

      Тави считал себя мужественным, стойким и толковым агентом Короны, особенно после испытаний, которые выпали на его долю в Академии, где от него постоянно требовалось сохранять внимание, вечно не хватало времени для сна, а постоянная беготня по чудовищно высоким лестницам подвергала испытанию его физические и умственные возможности. Было несколько дней, когда он ломался, впадая в истерические припадки, вопил от злости и разочарования, чтобы хоть немного выпустить пар.

      Жизнь в легионе была еще хуже.

      Тави старался гнать прочь циничные мысли, но, когда ему приходилось, стоя в светлом деревянном помещении склада, выслушивать очередные злобные поношения трибуна Гракха, не имея права ему ответить, это удавалось ему далеко не всегда.

      – Ты